– Готово, пора выезжать, – вывел меня из грустной задумчивости голос Кудрявцева. – До проклятого поместья час езды. Около четырех утра будем там.
– Пленные нам еще понадобятся? – спросил я.
– Пожалуй, нет, – отрицательно покачал головой Женька. – Всю необходимую информацию они выложили.
– Тогда избавимся от балласта, Кирилл. Займись пидором.
Бесшумно подкравшись сзади, Старостин профессиональным движением набросил на Кокину шею удавку. Педераст забился в агонии. Корнев прицелился в голову Сергею.
– Обожди, – остановил я готовящегося нажать спуск Владислава. – У меня осталась к нему пара вопросов.
Бандит опустил пистолет.
– Скажи-ка, козлик, – обратился я к рыжему кровососу. – Зачем зазомбировали Иванова?
– Жанна Марковна со всеми пациентами так поступает, – задыхаясь, просипел Сергей (похоже, Кудрявцев, проводя допрос, использовал разок-другой электрошок). – Исцеляя от пьянства, курения, избавляя от излишнего веса, она одновременно программирует людей – одних на убийство, других на самоубийство, третьих на труположство или гомосексуализм и так далее. Иначе нельзя! Высшие силы не позволят[37]. – Бегая глазами, рыжий судорожно облизал запекшиеся губы.
– Продолжай, – играя желваками и снова подняв пистолет, грозно потребовал Корнев.
– Загипнотизировав вашего парня, госпожа Жанна выяснила всю его подноготную и решила сделать рабом-зомби, – зачарованно уставившись в черное дуло «ТТ», поспешно затараторил Сергей. – В один прекрасный день Иванову позвонили бы по телефону, произнесли кодовое слово и дали задание, исполнив которое, он сразу бы все забыл... Вы не убьете меня, а?
– Не отвлекайся, сука, – прошипел Владислав.
– Выходя из офиса, Захарова случайно заметила припаркованную напротив здания машину с двумя крепкими парнями внутри, заподозрила неладное и, узнав Иванова, кодовым словом привела его в рабочее состояние. Он оглушил напарника, поведал нам о ваших планах и в соответствии с программой выполнял роль приманки, пока не минула в том необходимость. – Внезапно кровосос осекся, видимо осознав, что в нем самом тоже «минула необходимость». Физиономия рыжего страшно исказилась. Украдкой зыркнув на стоящего чуть поодаль растерянного Дылду, он отрывисто пролаял: – Ледогонь. Убить всех!
Лицо Иванова моментально превратилось в белую гипсовую маску, глаза застыли. Отшвырнув в сторону Паниковского, он ринулся к лежащему поблизости «АК-74-У», однако Корнев среагировал быстрее. Грохнул выстрел. Пуля пробила Дылде череп. Уже мертвый, он рухнул прямо на автомат. Все присутствующие замерли в шоке.
– Жаль Дылду, неплохой был пацан, хотя и дурак, – пробормотал Владислав, пристально посмотрел на Сергея и выпустил в грудь кровососа всю обойму...
Черный джип, принадлежащий Корневу, с предельной скоростью несся по ночному шоссе. За рулем сидел Кудрявцев. Кроме него, в машине находились я, Кирилл и Владислав, пожелавший принять личное участие в уничтожении змеиного логова. Своим уцелевшим подручным он велел избавиться от трупов кровососов, ликвидировать в доме все следы недавнего побоища и, разумеется, позаботиться о погибших товарищах, в том числе о Дылде. Старшим на время своего отсутствия Корнев назначил Голубя, дольше других продержавшегося под пытками, а самую тяжелую и грязную работу поручил Паниковскому.
Перед отъездом Владислав собственноручно бросил в топку котельной Кокин рюкзачок, в котором оказалось три килограмма кокаина, по признанию покойного педераста, привезенного им в Москву из Одессы. Сейчас, погруженный в невеселые размышления, он курил одну сигарету за другой, периодически заходясь кашлем и отхаркиваясь в носовой платок.
– Уму непостижимо, – спустя долгое время тихо сказал Владислав. – Зомби! Я думал – это сказки, а оказывается... Боже милостивый! Да теперь ни на кого положиться нельзя. Я знал Дылду три года, безоговорочно доверял ему, и вот на тебе! Выходит, любой может внезапно превратиться в робота, управляемого каким-нибудь выродком.
– Нет, не любой, – возразил я. – Только тот, кто добровольно, подчеркиваю – добровольно, обратился к услугам так называемой «нетрадиционной медицины», доверился экстрасенсам-кодировщикам (в какие бы одежды они ни рядились).
