Ордер на обыск – это письменное распоряжение от имени народа, заверенное судьей и адресованное стражу закона. В нем полицейскому приказывается провести осмотр частной собственности и доложить судье о результатах. В ордере, как правило, указывается масса конкретики. Страж порядка, запрашивающий ордер на обыск, должен под присягой объяснить цель обыска и рассказать о том, кого или что конкретно будет осматривать. Возьмем, к примеру, детектива, которому нужно осмотреть хлебницу в доме преступника, поскольку, предположительно, именно там задержанный спрятал револьвер. Для этого после принесения присяги детектив должен составить пояснительную записку, в которой ему следует указать, на каком основании он будет проводить обыск, а также изложить имеющиеся результаты расследования.
Карелла и помощник окружного прокурора Локи считали, что у них нет ни малейшего шанса получить ордер на обыск комнаты Эндрю Лоури, располагавшейся в доме на углу Сейнт-Джонс-роуд и Четырнадцатой улицы. Впрочем, надежда умирает последней, а раз судьба привела Кареллу в уголовный суд, то почему бы и не рискнуть. Чем черт не шутит? После принесения присяги Карелла указал в пояснительной записке, что в комнате Эндрю Лоури, возможно, удастся найти одежду со следами крови первой или второй группы – серьезную улику, доказывающую вину подзащитного. Ознакомившись с запиской, судья смерил Кареллу мрачным взглядом и спросил напрямик:
– Что вы имеете в виду под словом «возможно»? Вы располагаете сведениями, что такая одежда там действительно есть?
– Нет, ваша честь, – пришлось ответить Карелле, – следствие не располагает подобными сведениями, однако было бы логично предположить, что Эндрю Лоури…
Судья не стал дальше слушать. Перебив Стивена, он заявил, что детектив необъективен и потому ордера не получит, – надежда отыскать компрометирующие подзащитного материалы пока не является достаточным основанием для обыска. Решение судьи Кареллу разочаровало, но не удивило. Вернувшись в участок не в самом лучшем расположении духа, он обнаружил на столе идиотское распоряжение начальника полицейского управления.
Пообедав, Стив отправился к Лоури без ордера на обыск. Ситуация в своем роде складывалась уникальная. И жертва преступления, и обвиняемый проживали в одной и той же квартире. Да, для обыска комнаты Энди Карелле требовался ордер, но он в нем не нуждался, если ему было необходимо обследовать комнату Мюриэль Старк. В точности так же ему не нужен был ордер для осмотра места преступления, возникни у него вдруг желание поискать там следы крови или орудие убийства. Стивену открыла Лилиан Лоури. Когда он объяснил цель своего визита, женщина пустила его внутрь. Ему уже доводилось бывать здесь в день похорон, но тогда его волновало лишь одно – узнает ли Патриция нож. Ни о чем другом в тот раз он не думал. Сейчас Стив вел себя иначе. Он тщательно осматривался, шаря вокруг себя взглядом, прикидывая и запоминая.
Квартира располагалась в достаточно приличном районе. Сильвермайновал был, конечно, получше, а по сравнению с элегантным Смоук-Райзом он и рядом не стоял, но в целом, по меркам восемьдесят седьмого участка, местечко считалось неплохим. Улица Сейнт-Джонс-роуд не могла похвастаться многоквартирными домами с консьержами и швейцарами, но воняющих мочой подъездов с разломанными почтовыми ящиками тут тоже не водилось. В гетто, также входивших в зону ответственности восемьдесят седьмого участка, комнаты квартир располагались анфиладой, одна за другой, словно вагоны за паровозом. Коридор в подобных квартирах отсутствовал как класс. Квартира Лоури была совсем другой. Прихожая играла роль маленького аванзала. Справа от нее находилась кухня, а слева – гостиная. Свернув на кухню, человек оказывался в тупике, дальше из нее идти было некуда. Там имелось два окна, выходивших на кирпичную стену противоположного здания. Окна прикрывали белые нейлоновые занавески – с одной стороны, это вам не ирландские кружева, а с другой стороны, лачуги в трущобах и такими занавесками похвастаться не могли. Дверь, располагавшаяся напротив входной, скорее всего, вела в ванную комнату, о которой накануне вечером упоминал Энди. В гостиной слева от прихожей стоял гарнитур из трех предметов: диван и два больших кресла, обивка которых была украшена цветочным узором. У дальней стены находился телевизор, а над ним – картина в рамке с изображением Христа. Картина оказалась непростая – она была из тех, где глаза изображенного на ней неизменно смотрели на человека, в каком бы месте он ни встал. От внимания Кареллы не ускользнуло, что телевизор был не черно-белым, а цветным. На противоположной стене висела еще одна картина, на которой был нарисован крестьянин, поднявший лицо к небу, видимо, прикидывая, не пойдет ли дождь.
