ПРИКАЗ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ
1) Настоящим числом использование факсимильных подписей на официальных документах запрещается.
2) Настоящим числом приказы и распоряжения, заверенные факсимильными подписями, считать недействительными и в обязательном порядке игнорировать.
Под приказом красовалась подпись начальника полицейского управления Альфреда Джеймса Догерти. С приказом была лишь одна незадача. То ли сам Догерти, то ли его заместитель, то ли его секретарша поставили под ним факсимильную подпись.
Карелла посмотрел на приказ и факсимильную подпись.
Начальник полицейского управления «настоящим числом» недвусмысленно запретил использование факсимильных подписей на всех официальных документах. Кроме того, в уведомлении говорилось, что все приказы и распоряжения с факсимильными подписями не имеют законной силы и потому их следует игнорировать.
Стивен оказался перед неразрешимой дилеммой.
Присев за стол, он прочитал уведомление во второй раз, а затем и в третий, после чего крепко задумался над тем, что ему теперь делать. Стивен рассуждал следующим образом:
1) Приказ начальника полицейского управления заверен факсимильной подписью.
2) Следовательно, приказ недействителен и его надо игнорировать.
3) Если приказ не имеет законной силы, значит, официальные документы по-прежнему можно заверять факсимильными подписями.
4) Таким образом, приказы и распоряжения, заверенные факсимильной подписью, игнорировать нельзя.
5) Следовательно, приказ начальника полицейского управления имеет законную силу.
6) С другой стороны, приказ запрещает использование факсимильных подписей, а раз он заверен именно такой подписью, значит, он, со всей очевидностью, недействителен.
7) Таким образом, приказ начальника полицейского управления, с одной стороны, имел законную силу, а с другой стороны, его следовало игнорировать.
Карелла, заморгав, посмотрел на часы. Он просидел над приказом начальника полицейского управления всего две минуты, а уже чувствовал изжогу. Вздохнув, Стив решил пойти пообедать.
Вплоть до того момента, как Патриция Лоури обвинила в убийстве родного брата, детективы, по сути дела, искали иголку в стоге сена. Теперь ситуация изменилась, и они рука об руку работали с окружной прокуратурой. Следствию требовались дополнительные улики, чтобы неопровержимо доказать вину Эндрю Лоури. В принципе, никто не сомневался, что большое жюри удовлетворится свидетельскими показаниями Патриции и вынесет по делу Эндрю Лоури однозначное решение. Согласно действующим в городе законам, большое жюри состояло из двадцати трех человек. Перед ними стояло несколько задач: рассмотреть доказательную базу, установить, имел ли место сам факт совершения преступления, принять решение о том, достаточно ли имеется оснований для того, чтобы предположить, что данное преступление совершил подзащитный, и если да, определить степень его вины и тяжести содеянного. Все это требовалось для составления вердикта о привлечении к уголовной ответственности и передаче дела в суд. Если большое жюри выносило такой вердикт, Бюро обвинительных актов составляло список обвинений, после чего через два дня проводилось досудебное слушание, в ходе которого подзащитный был обязан сделать заявление о предъявленных ему обвинениях. Это было пустой формальностью, поскольку автоматически считалось, что подзащитный всегда настаивает на своей непричастности к преступлению. Кроме того, на досудебном слушании назначалась дата суда, а представители окружной прокуратуры принимали решение, кому конкретно из судей поручить ведение процесса. В случае с Эндрю Лоури стороне обвинения беспокоиться было не о чем, исход дела представлялся предрешенным и без дополнительных улик: свидетельские показания сестры против родного брата – штука серьезная, от такого не отмахнешься. И все же, несмотря на это, окружная прокуратура все равно была бы рада, если бы полиция смогла до начала судебных слушаний выявить любые другие дополнительные доказательства вины подзащитного. Именно поэтому, когда Карелла отправился утром в уголовный суд, он попытался заодно добыть там ордер на обыск.
