Кровная месть - страница 136

_ Ну, — сказал я подполковнику милиции — начальнику охраны, — что будем делать?

— Я просто не представляю себе, как это могло произойти, — сказал он, вытирая платком пот со лба.

— Готовьте рапорт объяснительного характера для генерального, — сказал я со вздохом.

Оставался еще один небольшой след — заказ на ремонт из прокуратуры. Этот заказ можно было оформить только изнутри нашей правоохранительной организации, и это расследование могло вывести на какой-то след. Однако каково же было наше изумление, когда выяснилось, что заказ на ремонт компьютера поступил от юриста второго класса Сергея Семенихина, что и было официально зарегистрировано в соответствующих документах.

— Александр Борисович, — лепетал растерянно Сережа, — я вам клянусь…

— Ты с ума сошел, — оборвал его я. — Я ни секунды не сомневался в тебе, Сережа, хотя расчет у этих подонков очень точный. Когда начнется служебное расследование, тебе придется попотеть.

Срочно был доставлен в Генпрокуратуру начальник хозяйственного управления Аркадий Иванович Минин, оформлявший этот заказ, и он сообщил, что бумага с требованием оказалась у него на столе в числе многих других и он немедленно пустил ее в дело, понимая важность нашего расследования.

Тут я насторожился.

— О каком расследовании вы говорите, Аркадий Иванович? — переспросил я с улыбкой.

— О вашем, конечно, — отвечал тот, и я заметил, как он вдруг побледнел. — О нем вся прокуратура говорит.

— Интересно, — сказал я. — И что же мы расследуем? У него даже губы задрожали, но он прикусил их.

— Саша, не наседай, — попросил он, улыбаясь при этом довольно жалко. — Я говорю о «Народной совести», конечно..

Я поднялся, уперся руками в стол и навис над ним.

— Аркадий Иванович, — сказал я, — кто вам сказал, что компьютер был связан с делом о «Народной совести»?

Он смотрел на меня затравленно.

— Разве нет?..

Я не стал отвечать.

— Будьте любезны, предъявите бумагу с этим фальшивым требованием, — сказал я решительно.

— Пожалуйста, — пролепетал он. — Она здесь, у меня… Увы, бумаги на месте не оказалось, — и, обнаружив это, Аркадий Иванович затрепетал.

— Я ничего не понимаю, — бормотал он, — все бумаги должны быть здесь…

— Не трудитесь, — сказал я. — Займитесь составлением объяснения на имя генерального прокурора. Ваш допрос будет проводить, наверное, он сам.

Конечно, нервный и трепещущий начальник, пришедший к нам после сокращений в КГБ, не мог не вызвать моих подозрений, но я почему-то решил, что он здесь фигура подставная. В любом случае я был обязан обеспечить за ним наблюдение и потому отдал соответствующее указание вовремя появившемуся Дроздову. Тот немедленно позвонил в МУР, вызвал нужных людей, и я мог успокоиться. Пока Сережа вводил Дроздова в курс дела, я размышлял над происшедшим, прикидывая возможные пути расследования, и уровень работающей против нас организации внушал мне все больше уважения. Операция была проделана блестяще, и мы потеряли много времени.

— Все ясно, — сказал Дроздов. — Крупную дичь вы ухватили, ребята.

— Что ты узнал про похороны Даниленко? — спросил я.

— Ничего такого, за что можно было бы зацепиться, — сказал Дроздов со вздохом. — Заключение о смерти липовое, хоронил старичка похоронный кооператив, а присутствовал на похоронах только адвокат. Он же все и оплатил.

— А имя этого адвоката?

— Тополев, но в списках московской городской коллегии адвокатов такой защитник не значится, — сказал Дроздов.

Зал шикарного ресторана в подвале дома на Арбате был погружен в полумрак. На столиках горели разноцветные свечи, а на сцене медленно танцевала пара полуголых танцоров. Пресловутый Бук оказался грузным мужчиной с тяжелой челюстью, и в его взглядах, время от времени обращаемых к Нине, был усталый интерес с оттенком плохо скрытого презрения. Этот Бук был хозяином ресторана и, судя по всему, мог себе позволить все что хотел. Теперь он думал, чего бы ему еще захотеть.

— Как вы с ним познакомились? — спросил он с подозрением.

— Почему вас это интересует? — спросила Нина, пожав плечами.

— Потому что я ничего о вас не знаю, — сказал он. — Вы находитесь в очень скверном положении, девушка. Вашего покровителя больше нет, а вы пытаетесь изображать из себя значительную фигуру.