Адамат вытер нос и положил платок обратно в карман.
– Добрый вечер, сэр. – Мужчина одарил его щербатой улыбкой. – Уже месяца два, как вас не было видно. – Он с хрустом надкусил яблоко. – У моего кузена лавка в Мучном квартале, он получает яблоки круглый год.
– Поговаривают, что нас ожидает война с Кезом, если переговоры сорвутся. Тебе придется ждать до осени, чтобы снова отведать яблок.
– Такова уж моя судьба, – с кислым видом ответил Жерам.
– Как сегодня идут бои?
Жерам достал из-под поношенной шляпы измятый клочок бумаги и внимательно рассмотрел свежие пометки:
– Соу-Смиз победил три раза подряд, у Формикаэля тоже две победы. Оба с ног валятся от усталости, но распорядителя словно дурная муха укусила. Он хочет, чтобы они вышли на бой еще раз.
– После пяти поединков на двоих? – фыркнул Адамат. – Это будет жалкое зрелище, они же, наверное, едва держатся на ногах.
– Да, так и говорят у столов, но кое-кто все-таки делает ставки. И все как один – на Формикаэля.
– У Соу-Смиза сильный удар.
– Если он сумеет нанести этот удар. – Жерам хитро посмотрел на него. – Формикаэль больше отдыхал, он моложе Соу-Смиза и в два раза легче.
– Ерунда, – не согласился Адамат. – Вам, молодым, всегда кажется, будто старики уже ни на что не годятся.
– Хорошо, а вы что скажете, почтенный? – рассмеялся Жерам.
Он вытащил из заднего кармана брюк сложенный лист бумаги, покрытый жирными пятнами и протертый до дыр. Приложил к дверному косяку и поднес к нему кусочек древесного угля.
– Какой коэффициент?
– Даю вам девять к одному. – Жерам поскреб щеку, оставляя на ней угольный след.
Адамат вскинул брови:
– Ставлю двадцать пять на Соу-Смиза.
– Рискованно, – пробормотал Жерам. – Очень крупная сумма.
Он нацарапал цифры на листке, сложил бумагу и спрятал обратно в карман. Адамат знал, что Жерам записывает только для виду. У него была прекрасная память, почти как у самого инспектора. И без всякого магического Дара. Он никогда не забывал лица и ни разу не перепутал сумму ставки, хотя его много раз обвиняли в этом. Но в последнее время такое случалось нечасто, с тех пор как кулачные бои прибрал к рукам Владетель. Он не церемонился с теми, кто был недоволен его букмекерами.
Свет проникал в здание только сквозь жалюзи на узких окнах под самой крышей. Адамат прошел за плотный занавес, приглушающий звуки и скрывающий от любопытных глаз то, что происходит внутри. Все перегородки в доме были давно снесены, и внутренняя часть представляла собой один огромный зал. Осталось лишь несколько небольших кабинок, где бойцы могли побыть в одиночестве и прийти в себя после схватки. В середине зала располагалась арена – круглая яма глубиной в четыре шага и двенадцати шагов в поперечнике. По ней все здание также называлось Ареной.
От зрителей яму ограждала неровная сетчатая решетка, тянущая до боковых стен и уходящая вверх почти до самого потолка. Места для зрителей были заполнены до отказа, сотни людей сидели плотными рядами. Состоятельные господа с тростями и шляпами соседствовали с рабочими в потертых куртках. Среди зрителей попадались даже полицейские, чьи черные накидки и высокие шлемы трудно было не заметить в любой толпе. Адамат проскользнул за последними рядами, перешел на другую сторону зала и стал пробираться к группе зрителей, собравшихся возле самого края ямы.
Поединок, вероятно, закончился минут десять назад, и теперь рабочие готовили арену к следующей схватке, забрасывая пятна крови свежими опилками. Зрители негромко переговаривались, приберегая голосовые связки для нового представления. Адамат ощутил запахи пота, грязи и человеческой ярости. Он вздрогнул и медленно выдохнул. Кулачный бой был варварской забавой. Новый вдох принес с собой аромат свинарника. Как забавно, подумал Адамат, усмехнувшись. Не так давно Арена и в самом деле была обычным свинарником. А до этого? Вероятно, здесь располагались торговые ряды в те времена, когда Верхний Талиан считался самым новым, богатым и модным районом города.
Двое обнаженных по пояс мужчин показались из кабинок в дальнем углу зала. Они вышли на арену вместе, без какой-либо торжественной церемонии. Рабочие покинули арену, и бойцы встали один против другого. Тот, что стоял слева, был ниже ростом и стройнее противника, но обладал рельефными упругими мышцами, как у боевого коня. Вьющиеся каштановые волосы время от времени падали на лицо, и ему то и дело приходилось отбрасывать их. Формикаэль, любимый боец самого Владетеля. Во всяком случае, он был таковым, когда Адамат последний раз приезжал смотреть поединки. Бывший складской рабочий, молодой и красивый. Поговаривали, что Владетель готовил его для чего-то большего, чем карьера простого бойца.
