Утром мы поднялись супер-рано, чтобы взвод, выставивший отделение в ночную засаду, мог с ней объединиться. Все очень переживали насчёт этого, потому что многочисленность нас защищала и никто не хотел, чтобы отделение оставалось само по себе дольше необходимого. К тому же командование требовало обыскать ВК, проверить документы, подтвердить количество убитых и поискать следы крови. Каждый кровавый след добавлялся к числу убитых, как пол-очка, считалось, что медицинское обслуживание у ВК было столь примитивным, что половина раненых впоследствии умрёт. И, конечно же, лейтенанты и капитаны в поле желали доложить полковникам и генералам в базовом лагере как можно большее число убитых. Так можно было самому постепенно стать одним из полковников или генералов в базовом лагере.
Мы не попали к месту засаду, которой находилось по центру нашего фронта продвижения. Задачей 1-го взвода стало стоять на левом фланге и обеспечивать охрану подразделения, пока оно продвигалось к месту засаду. Заняв свою позицию, мы не сошли с неё до конца дня. Это было скучно.
Перемирие Тет закончилось. Хорошее дело! Это было скорее квази-перемирие. Да, мы провели некоторое время в базовом лагере, ничего не делая, но в то же время преследовали противника на бронетранспортёрах и устраивали засады, которые убили нескольких врагов. В свою очередь, во время перемирия они обстреливали нас из миномётов. Возможно, идея перемирия заключалась просто в отказе от бомбардировок Северного Вьетнама и массированных общевойсковых операций в Южном, но не касалась мелких боевых действий, где мы разменивали свои жизни по мелочи. Так или иначе, на это приходилось 95 процентов той войны.
Новый год, год Овцы, официально наступил. Не за горами был и день святого Валентина. Моя бывшая девушка, Джейн Куган, которая послала мне письмо «Дорогому Джону»47 примерно через тридцать секунд после моего вступления в армию, прислала мне валентинку. Она писала, что я классный парень, даже несмотря на то, что она больше не хочет со мной встречаться. Чего она тогда озаботилась? К счастью, я выбросил её из головы ещё до отъезда из Штатов. Ну, может быть, не совсем выбросил, но сумел осознать окончательность ситуации. Повторяющимся мотивом в американских фильмах про войну было то, как парень получает письмо «Дорогому Джону» и затем психологически распускается. У нас служил один такой по имени Вилли Виллис. Он был неопрятным, неряшливым, подавленным и унылым пьянчугой. Близко я его не знал, но говорили, что всё это началось после того, как он получил письмо. До этого он, по рассказам, был аккуратным, бодрым, трезвым, набожным христианином. Сам я то время не застал.
Моя мама всегда дарила нам, детям, на день святого Валентина по коробке хороших конфет «Сиз», никогда не пропуская праздника. В этого году мне их очень не хватало. Мне не хотелось упускать возможность послать ей что-нибудь даже несмотря на то, что у нас там не было открыток, так что я написал поздравление на тузе червей, вынув его из своей карточной колоды, и отправил почтой.
Наши письма не требовали оплаты. Для пехотинца во Вьетнаме марки были неработоспособным изделием, потому что наши вещи часто промокали в реках, на рисовых полях или под проливными дождями. Даже и без промокания, одной влажности хватило бы, чтобы отклеить марку от конверта. Мы просто писали слово «бесплатно» на месте марки и почта доставляла наши письма. Это распространялось на всех военнослужащих во Вьетнаме. И хотя мы экономили на марке всего восемь центов, мы всё равно считали, что это круто: мы обманывали систему.
Боб заглянул с визитом. Штаб 1-ой дивизии передислоцировался из Ди Ан в Лай Кхе. Генерал Депью, командир дивизии, решил, что надо быть ближе к боевым действиям. 121-й батальон связи, центр связи всей дивизии, получил название «Опасность впереди» и стал первой частью штаба, переехавшей в Лай Кхе.
К сожалению, вместе с Бобом к нам переехали новые соседи. Лай Кхе было местом гораздо более диким в сравнении с Ди Ан. Оно походило на военный форт на Диком западе, со всех сторон окружённый индейцами. Теперь ВК приобрели возможность обстреливать штаб дивизии, чего раньше им не удавалось. Вскоре после прибытия штаба то же самое сделали мощные вьетконговские 122-мм ракеты. С таким калибром это были настоящие монстры. Я думаю, что весили они больше сотни фунтов каждая, и приблизительно половина веса приходилась на заряд боеголовки. Они запускались с пусковых установок командами по два-три человека и могли попасть в Лай Кхе с расстояния в несколько миль. В начале 1967 года ракеты были редкостью в наших краях. После прибытия Боба они стали повседневностью. В конце того же года все начали называть Лай Кхе «Рокет-сити», а некоторые пехотные подразделения нарочно задерживались в джунглях после окончания операций, если Лай Кхе находилось под жестоким обстрелом.
