Еще одной причиной планируемого эксперимента являлось страстное желание Джека Хейджа разузнать, обладают ли потомки Блейда хотя бы зачатками того уникального свойства, спидинга, что позволяло их отцу проникать в иные реальности. Если это так, то из них со временем могли бы вырасти новые странники, способные достичь чужих миров.
Как-то американец с досадой заметил, что Блейд зря не позаботился о продолжении рода здесь, на Земле, - в таком случае все было бы гораздо проще... Но Блейд лишь мысленно порадовался своей предусмотрительности, с ужасом представив, как его дети один за другим исчезают в неведомых реальностях, грозящих либо смертью, либо увечьем. Нет уж, покорно благодарю! Слава Богу, что его отпрыски, если они и впрямь существуют, далеки от подвалов Тауэра!
Странник посмотрел на кончик сигары: огонек уже приближался к его пальцам. Пора принимать решение! Хейдж предоставил ему на выбор десяток миров, которые можно было бы навестить еще раз, и он обещал поразмыслить на сей счет.
Но время, отведенное для раздумий, истекло, и он подошел к телефону.
На другом конце линии Хейдж снял трубку;
- Ричард? Наконец-то! Я уже начал беспокоиться... - Он сделал паузу, потом осторожно осведомился. - Ну как? Выбрали?
Блейд молчал, мучительно вспоминая Альбу, мир, посещенный им во время самого первого путешествия. Смутные фантомы скользили перед ним, сознание надежно хранило тайну... Он надеялся, что экспедиция в эту реальность поможет воскресить в памяти утраченное. Хейдж также подтверждал это, не преминув отметить, что синапсические связи в мозгу неизбежно восстановятся в момент эмоционального или физического потрясения.
На счет потрясений Блейд был спокоен; в каждом из миров Измерения Икс хватало и того, и другого.
- Ричард! Почему вы молчите? - напомнил о себе голос на другом конце линии. - Так куда же вы хотите отправиться? Вы решили?
Блейд посуровел и бросил взгляд на стену, где висел огромный топор, привезенный некогда из Канады; там такими валили неохватные сосны.
- Да, Джек. В Альбу!
Глава 2. Замок на побережье
Кто ты?
Странник. Герой. Пророк. Властелин. Беглец. Изгой. Я был королем и рабом, охотником и жертвой, отроком и старцем. Сотни раз я вонзал меч в плоть врага и сотни раз был повержен. Я перемерил десятки людских оболочек. Мои пальцы ласкали полчища женских тел, в ступни въелась пыль бесчисленных дорог, а глаза впитали кровь сотни ристалищ. Я дышал воздухом тридцати миров, а сердце рвалось на куски от зноя бескрайних барханов и стужи ледяных пустошей...
Как имя твое?
Блейд, Талзана, Ричар, Рисарс, Чард... и еще множество. Имя мне легион!
Где дом твой, странник?
Мой дом - Таллах... или нет, постой... Иглстаз, а может быть, Меотида или Киртан. Нет, не Меотида... Скорее Айден... или Катраз, Берглион, Уренир, Тарн, Брегга... Не помню, ничего не помню... Моя память - это память сонма людей, демонов и богов. Когда видишь смерть сотни раз, теряешь страх. Когда целуешь сотни женщин, любовь становится для тебя лишь сочетанием звуков, ибо понимаешь, что все уже пройдено и каждый новый опыт - что только вариации старых впечатлений. Меч, копье, топор, огнемет и бластер стали продолжением моих рук. Я - Никто и Ничто. Я - Машина Убийства, Автомат Любви, Механизм Выживания... Я - Ричард Блейд...
* * *
Он открыл глаза и увидел бескрайнее ночное небо. Такое чистое, что ясно виднелись миражи опалесцирующих туманностей. Но среди созвездий не было ни одного знакомого...
Он пошевелил пальцами и почувствовал сырость песка, на котором изломанной куклой валялось его тело. На этот раз колыбелью воскрешения ему служил пологий берег, острившийся кусочками гальки.
Он вдохнул полной грудью, и запах йода, соли, морских водорослей, горьковатый дымок костра, невесть откуда долетевший сюда и еще не растворившийся в безбрежности морских ароматов, до отказа заполнил его легкие, пробуждая смутный водоворот неясных воспоминаний, блеклыми тенями скользивший по пустым клеткам его стерильного сознания. Он попытался впитать в себя незнакомые ароматы и пробудить память об этом месте, в котором, как ему мнилось, он когда-то уже побывал. Он знал, ничто другое не пробуждает так память, как запах. В стародавние времена индейцы, обитатели его земной отчизны, носили на поясах мешочки с благовониями, вдыхая аромат сушеных пахучих трав в тот миг, когда хотели запечатлеть в памяти важное событие. Запах... Не раз острое обоняние выручало его, пробуждая, казалось бы, давно забытые воспоминания... И сейчас они тяжко всплывали из глубин памяти. Море... Свежесть... Золотое мерцание... Горечь отвара на языке... Темнота и блаженство... Невыразимое словами блаженство... Он отогнал наваждение. Было ли то с ним?.. В яви или во сне? Нет! Словно темная портьера спустилась, закрывая бледный отсвет декораций. Он не помнит... ничего не помнит...
