— Через четверть часа. Не позже. Я буду готов ко встрече с судьбой вовремя.
Женщина не стала просить разъяснений. Четверти часа ей хватит.
— Тогда я оставлю тебя наедине с твоими размышлениями, мой генерал.
То, что он даже не кивнул, отпуская её, уже не удивило ведьму. Да, гелугон определённо начал действовать самостоятельно, вероятно даже связался с командующим напрямую. А значит, изверг не только сделал первый шаг к разрыву своего пакта с ведьмой, но и уже видит её мёртвой.
— Посмотрим, чья голова раньше окажется на пике, — пробормотала она.
Тени, где можно спрятаться, сейчас не было, а значит, пока не опустится ночь, баатезу не подберётся к колонне. Следовательно, Лилит может колдовать, не опасаясь, что предатель гелуген узнает об этом.
Женщина отыскала идеальное местечко за дюной совсем рядом с войском. Сама она не боялась песчаных личинок и им подобных тварей — защитные заклинания, которыми она обезопасила себя в самом начале путешествия, оставались по прежнему надёжными. Она могла бы сделать то же для всей колонны, возможности позволяли, но тогда бы на любые другие заклятия сил Лилит не хватило. Причин быть столь великодушной женщина не видела. Парой солдат больше, парой меньше — какая разница…
Спешившись, она достала флягу с водой и опустилась на колени в горячий песок. Из фляги на опалённую жадную землю выплеснулось несколько драгоценных глотков прохладной жидкости. В тот момент, когда ведьме показалось, что уже достаточно, она закупорила фляжку и быстро приступила к работе.
Тонкие длинные пальцы женщины слепили из влажного песка грубую человеческую фигурку размером с куклу. Совершенствуя форму, Лилит бормотала первую порцию заклинаний, настраивая своё создание выполнять то, что она потребует. Песчаная фигурка приобретала сходство с мужчиной, очертания его фигуры говорили о том, что на нём латы.
Зная, что влажным песок будет недолго, Лилит поспешно извлекла из кармана крохотную склянку. Продолжая шептать, ведьма брызнула несколько капель на грудь песчаной кукле. Пузырёк этот был для неё бесценен; там была кровь, её кровь, которой она пожертвовала ради дела претерпев кропотливую колдовскую работу над собой.
Изображение доспехов Еранаса требовало крови для определённости и, что куда важнее, для связи Лилит с фигуркой, которую она сотворила. Это, в свою очередь (на что она очень надеялась), позволит ей дотянуться до этого Буффалона, прикоснуться к нему, как там, на корабле. Тогда, когда они с баатезу вызвали Спящего, боец был слишком далеко, и подобное заклинание потребовало бы слишком много жизненных соков ведьмы — она бы не пережила попытку. Принесённый в жертву солдат в палатке в тот раз заменил её. Сейчас, однако, Лилит была уверена, что попытка окажется успешной и с минимальным ущербом для неё самой.
Женщина заключила фигурку в нарисованный круг, затем положила руки — ладонями вниз, пальцы разведены — слева и справа от своего творения. Низко нагнувшись, она уставилась на то место, где должно было быть лицо, шепча финальную формулу заклинания, перемежая слова с именем солдата:
— Буффалон… Буффалон…
Мир расступился перед ней. Угол зрения Лилит изменился, теперь она летела над пустыней, словно орёл, парящий в небесах на крыльях — своих и ветра. Её несло всё быстрей и быстрей, и вскоре уже невозможно было разглядеть, какой ландшафт лежит внизу.
Заклинание работало. А воспоминания о короткой встрече с болваном усиливали магию, помогая концентрироваться на лице и фигуре.
— Буффалон… покажись… покажи мне, где ты…
Перед глазами вдруг почернело. Резкая перемена застала Лилит врасплох, и она едва не разорвала чары. Лишь способность быстро мыслить позволила сохранить связь; если бы попытка сейчас провалилась, времени повторить её у ведьмы не было бы. Даже её недолгое отсутствие могло навести Асклизиуса на подозрения.
— Буффалон… покажись…
И перед ней всплыло его лицо — закрытые глаза, обмякший рот. На миг ведьма решила, что боец погиб, но потом она поняла, что, если бы так оно и было, заклинание не подействовало бы. Песчаная скульптурка требовала живой объект.
