Было бы несколько рискованно утверждать, что гости были повержены в прах сообщением xозяина...
Впрочем, может быть, впечатление было бы сильнее, если бы в разговор не вмешалась Сарра, которой все время не терпелось спросить: почему богатая тетка-миллионерша и ухом не ведет, зная, что её родной племянник сидит в тюрьме?
- Я совершенно не понимаю, - сказала Сарра, - что это за тетка такая? Извините меня, что я так откровенно говорю, но, по-моему, она из железа, из камня!..
Все время, пока Сарра говорила, отец с сыном обменивались недоумевающими взглядами, а когда она окончила свою гневную тираду, реб Мойше спросил:
- Скажите на милость, о какой тетке вы говорите?
- Что значит - о какой? О какой тетке мне говорить? Я говорю об этой миллионерше, вдове...
- Какая миллионерша? Какая вдова?
- Что за ерунда такая? - прибавил Авраам-Лейб.
Шапиро были потрясены. Давид даже забыл о своем происхождении и многозначительно взглянул на жену.
- Позвольте! Что это значит? - спросила, резко повысив тон, Сарра. - У вашего Рабиновича разве нет тетки-миллионерши, бездетной, у которой он является единственным наследником через сто двадцать лет?!
Гости даже вилки выронили.
- Ничего подобного! - сказал старик.
- Что за чепуха! - прибавил сын.
- И никогда не было? - спросила Сарра, глядя на мужа.
- Что значит не было? - сказал реб Мойше. - У него и сейчас есть тетка, две тетки, три, много теток!.. Но все они наполовину нищие и ни одной миллионерши среди них нет!
- Кто вам это наговорил такого вздора? - спросил Авраам-Лейб.
- Да он сам, братец ваш! - ответила уже рассерженная Сарра.
- Так-таки и сказал? Этими самыми словами? - допытывался Авраам-Лейб.
Сарра взбеленилась:
- Что вы выпытываете у меня, как следователь? Какими словами он говорил? Вы сами прекрасно знаете, что "такими словами" он говорить не мог, хотя бы потому, что он на нашем языке и говорить-то не умеет!..
- А на каком же, собственно, наречии он изъясняется? - ядовито спросил Авраам-Лейб.
- Чего уж тут стесняться? - вмешался хозяин.- В наше время не редкость молодые люди, которые ни слова по-еврейски не понимают...
- Мой Гершель, говорите вы, не понимает ни слова по-еврейски?
- Кто это вам так остроумно наврал? - спросил Авраам-Лейб.
- Кто наврал? - вскипела Сарра, невзлюбившая Авраам-Лейба. - Он сам, ваш брат! Ну, теперь вы уже знаете? Может быть, вы думаете, что я сочинила? Да будет вам известно, что здесь лгунов нет! Нас в городе знают!..
Авраам-Лейб ничего не ответил. А реб Мойше проговорил недоуменно:
- Дай Бог вам здоровья! Молодой человек, который ничего не знает по-еврейски, разве мог бы писать мне такие письма? Жаль, что у меня их нет с собой: во время обыска их у меня забрали; я показал бы вам, как он пишет по-древнееврейски!..
Давид ушам своим не верил. Что все это значит? Сон! Наваждение!
- Почему вы не едите? - спросил он с кислой усмешкой, не забывая о гостеприимстве.
- Кушайте, кушайте! - прибавила Сарра. - Одно другого не касается!
- Замечательная история! - сказал старик, ударившись в амбицию. - Я очень хотел бы, чтобы вы слышали, как мой Гершель произносит "кадиш", как он на праздниках читает в синагоге священное писание или "Агаду" на пасхе!..
- "Агаду"? - спросил Шапиро, чуть не подавившись, и взглянул смеющимися глазами на Сарру.
А Сарра, ошеломленная разоблачениями о тетке-миллионерше, не притрагивалась к обеду и все недоумевала: что же это выходит? Человек, которого она так уважала и ценила, попросту лгун! Господи, зачем ему нужно было сочинять небылицы? Она должна сейчас все узнать доподлинно.
- Скажите, - обратилась она к отцу Рабиновича, - был у вас шурин, которого звали Абрам Абрамыч?
- Дай вам Бог здоровья! - ответил старик. - Как это возможно, чтобы отца и сына называли одним именем?
- Это у русских, - прибавил Авраам-Лейб, - возможно, что отца зовут Иваном и сына Иваном...
- Ну, это и без вас известно! - отмахнулась Сарра и продолжала: - А скажите, сколько у вас детей?
- Не все ли тебе равно? - разозлился Давид. - Следователь ты, что ли?
- Я знаю, о чем спрашиваю, не беспокойся! Я хотела только узнать, есть ли у вас дочь - Вера?
