- Стало быть, Рабинович - наш дантист? То есть - ваш сын? - пролепетал ошеломленный Давид Шапиро. - Мы даже не знали, что у него есть отец...
- Что значит? - сказал реб Мойше. - Кажный сын имеет отца...
- Ну да! Это я понимаю! Конечно! Но я хотел сказать...
- Погодите! К черту тут разговоры! - вмешалась Сарра. - Скажите-ка лучше, как вас зовут?
- Меня? - переспросил старик, переглядываясь с сыном. - Меня зовут Мойше, Мойше Рабинович!
- Ну вот! - обрадовалась Сарра. - Квартиранта же зовут Григорий Моисеевич!
Старик опустил глаза и тихо, как бы в раздумье, проговорил:
- Как вы говорите - Григорий Моисеевич? Дома мы его зовем "Гершем", а тут он уже именуется "Григорием"? Меня зовут "Мойше", в паспорте записан "Мовша", а тут оказывается, я - "Моисеевич"?.. Нынешние дети! Ну и ну!..
Старик заметно понравился Сарре. Она пригласила его с сыном к столу. Давид тоже уселся, и завязался разговор.
Гости рассказали о всех своих мытарствах, о том, как их внезапно арестовали, держали два дня без объяснения причин, потом выпустили... И только тогда они узнали, что дантист, которого подозревали в ритуальном убийстве, не кто иной, как их Гершель...
- А я вам говорю, что все это ломаного гроша не стоит! - заявил Шапиро и, воспользовавшись случаем, стал рассказывать о себе, о том, как он держал себя во время допросов, как отчитал все начальство... - Кто чеснока не ел, у того изо рта не пахнет! - закончил он глубокомысленной сентенцией. - Нечего бояться! Подержат вашего сына и отпустят на все четыре стороны!..
- Дай Бог! - молитвенно произнесла Сарра. - А пока он, бедняжка, сидит. Такой нежный, холеный должен сидеть в тюрьме, в одиночном заключении. За что? Боже мой, за что?..
Сарра прослезилась, а гости стали неестественно моргать глазами... Смахнув украдкой слезу, старик стал снова расспрашивать: как все это происходило? Каким образом пало на их сына такое ужасное подозрение?
И Шапиро снова изложил подробно все обстоятельства дела, не забыв, конечно, упомянуть, что Рабинович занимался с убитым Володей Чигиринским не из-за денег. К чему ему деньги? Своих мало, что ли? Просто так, в угоду Сёмке-гимназисту (он сейчас, к сожалению, в гимназии) и Бетти, их дочери, живущей в настоящее время на даче.
- Вы говорите, что мой сын не нуждается в деньгах? - спросил старик Рабинович. - А зачем же он давал уроки в двух богатых еврейских домах?
- Какие уроки, какие дома? - пожал плечами Давид и вернулся к своим повествованиям.
Гости снова переглянулись, изумленные:
- Как так, никаких уроков не давал... с ума можно сойти!
А Давид Шапиро взобрался на своего конька и рассказывал, рассказывал...
- Однако хватит! - сказал он, взглянув на часы. - Я, знаете ли, подневольный человек, служащий... пора на работу! Сарра, может быть, ты накроешь к столу и пригласишь наших гостей разделить с нами скромный обед?
Гости мялись, не зная, удобно ли принять приглашение.
- Ну что вы! У вас не гостиница! - сказал отец, глядя на сына.
- Мы приехали по делу! - прибавил Авраам-Лейб, не двигаясь, впрочем, с места.
- Не беспокойтесь! - сказала Сарра, накрывая на стол.- Вы нас нисколько не стесните! Где едят двое, там и четверо сыты будут! Поди, Давид, вымой руки и приглашай гостей!
- Помилуйте! - ломался из приличия старик. - Ведь мы даже не знаем порядком друг друга...
- Ерунда! - сказал хозяин, умывая руки и произнося второпях молитву. Глупости, вас мы уже знаем. Ваш сын у нас не только квартирант: он наш большой друг, и мы все его искренне любим! А кто мы такие - вы сейчас будете знать. Я вам только одно слово скажу: "Славута". Слыхали вы когда-нибудь про Славуту?..
- Что за вопрос? Какой еврей не знает Славуты? - сказали в один голос гости и облегченно присели к столу.
***
Несмотря на то что у обоих Рабиновичей было довольно пришибленное настроение, они, сидя за столом, все же сочли нужным спросить Давида Шапиро:
- Значит, вы из Славуты?
Давид усмехнулся с видом человека, готовящего ошеломляющий сюрприз, и спросил в свою очередь:
- Вы слыхали когда-нибудь фамилию Шапиро? Надеюсь, слыxали!.. Короче говоря, я происхожу от настоящих славутских Шапиро!..
