За богачами следом стали разъезжаться и буржуи второго сорта. Не за границу, а куда-нибудь, лишь бы не оставаться в городе, где назревает погром.
В городе остались извечные козлы отпущения, пассажиры третьего класса житейского корабля... Мелкие лавочники, ремесленники, маклеры, учителя и просто нищие, которые стали думать о спасении в самую последнюю минуту.
Это было в субботу, накануне "светлого христова воскресенья", на каковой день и предполагалась резня.
Но так как в субботу евреям нельзя ездить по железной дороге, они бросились к пароxодам. Пристань превратилась в походный лагерь, а пароходная касса стала центром военных действий. Полиция в неусыпной заботе о том, чтобы евреи "сами себе погрома не устроили", наводила порядок всеми доступными ей средствами...
А субботним вечером и в ночь под воскресенье все улицы, ведущие к вокзалу, были запружены евреями, женщинами и детьми, образовавшими бесконечную очередь за билетами. Выстоять все время не было никакой возможности, и евреи расположились не без комфорта просто на мостовой, у своих узлов и чемоданов, и ни за что не желали возвращаться в город...
Их успокаивали, говорили, что к губернатору уже отправилась депутация, но они упорно возражали: "Пусть богачи остаются!.."
Несчастные люди даже не подозревали, что богачи в это время колесили уже по Европам и подъезжали - кто к Монте-Карло, кто к Ницце и к другим укромным уголкам, где можно и в рулетку поиграть, и в картишки перекинуться, и вообще поразвлечься...
Среди массы беженцев на улице под открытым небом находилось и семейство Шапиро в полном сборе, включая и квартиранта, сына губернского предводителя дворянства, племянника губернатора и земского начальника - Григория Рабиновича-Попова...
***
Давид Шапиро крепился до тех пор, пока контора, в которой он служил, оставалась на месте. Но в пятницу, придя на службу, он нашел замок на дверях и узнал, что хозяева укатили за границу. Тогда он утратил последние остатки мужества и заявил жене по секрету:
- Сарра, дела обстоят очень скверно! Надо спасать детей и себя...
- Горе мне! - заломила руки Сарра! - Что? Уже бьют?
- Тише! Не кричи так! Еще никого не бьют! Что это за несчастье? Слова сказать нельзя!..
Обычная пикировка на сей раз закончилась тем, что супруги принялись согласно укладывать вещи. Все это надо было проделать по секрету от детей. Бетти с Рабиновичем, к счастью, не было дома, а Сёмке пытались объясннть отъезд вымышленной причиной. Но это был излишний труд: Сёмка за свою короткую жизнь уже успел вкусить от прелестей погрома и сразу понял, чем тут паxнет... В самый разгар сборов, однако, пришли Бетти и Рабинович.
- Это еще что за новости? - заволновалась Бетти. - Куда вы собираетесь? Удирать? Можете сколько угодно! Я с места не двинусь!
Рабинович, сообразивший, в чем тут дело, немедленно согласился с Бетти в том, что бежать неразумно. Во-первых, никакого погрома не будет, а во-вторых, если что и будет, то поддаваться панике не следует.
- Это вы так говорите? - сказал Давид. - Вы ничего не знаете о еврейских горестях! Где вы были в пятом году?
Прошла пятница. Семья Шапиро разбилась на два лагеря. В одном - Давид, Сарра и Сёмка, готовые бежать куда глаза глядят, в другом - Бетти и Рабинович, удерживавшие их.
Наступила суббота. Ехать по железной дороге уже нельзя было, а о пароходе Бетти и слушать не хотела.
Тогда Сарра вспомнила предложение Тойбы Фамилиант - в опасный момент перебраться к ней. Их район считался безопасным.
С большим трудом удалось уговорить Бетти и Рабиновича пойти туда.
Шли пешком. Усталые, кое-как доплелись и... нашли ворота на запоре. После нескольких настойчивых звонков вылез дворник, успевший уже заблаговременно "разговеться". Увидав гостей-евреев, он встретил их приветствием, включавшим весьма непочтительное поминание родителей. Шапиро вскипел и стал объясняться с дворником, но его прервал Рабинович:
- Нашли с кем разговаривать! Вот я его съезжу по пьяной морде, он и будет знать!
- Ах ты, жидовская морда! Ты меня съездишь? Да я как свистну, так от вас всех мокрое место останется!
