– Так, перекинулись двумя-тремя словами, – небрежно ответил Джордан, – думаю, что мне удалось вывести из равновесия обоих.
– Очень на это надеюсь, актер.
Джордан сильно сжал ладонь красавицы в своей руке:
– Я – Виктор, Хетер. При посторонних я – всегда Виктор. Понятно?
– Мне больно!
– Понятно?!
– Да, да, понятно, а сейчас отпустите мою руку, пока все мои пальцы целы.
Джордан разжал ладонь, и Хетер, несколько растерянно посмотрев на него, сказала, растирая кисть:
– Не надо так грубо поступать со мной, дорогой, просто скажи, чего ты хочешь, и все.
– Просто помни, любая незначительная обмолвка в какой-нибудь чертовски неподходящий момент может превратить нас всех в покойников. – Джордан взглянул на главный вход, двери которого были закрыты, и спросил: – Не видела ли ты де Гранжа или Аргента?
– Нет. Ты уже разговаривал с Элизабет? Она осталась довольна? Ничего не заподозрила?
– Я думаю, все в порядке, я сказал ей пару теплых слов и сумел поставить ее на место.
– Отлично, – твердо проговорила Хетер. – Никогда не видела более спесивой коровы, чем эта штучка. Ты бы слышал, как она разговаривает со слугами. Первое, что произойдет в замке, когда Виктор сядет на трон – несчастный случай, в результате которого погибнет бедняжка Элизабет. Что-нибудь очень гадкое.
Джордан смерил собеседницу коротким строгим взглядом, но решил пока промолчать. Он еще не мог составить окончательного мнения о Хетер. Вела она себя, как влюбленная девочка-подросток, но в глазах ее была необычайная твердость и уверенность, какую актеру не часто случалось видеть. Ее подслащенная безжалостность пугала его. Кто-кто, а уж эта красотка едва ли поможет ему в работе. С одной стороны, Джордан понимал, что ему придется разыгрывать из себя влюбленного, а с другой – никак не мог заставить себя забыть о малоприятных ощущениях, которые возникали у него в присутствии девушки.
– Посмотри на Монаха, – сказала Хетер, крепче прижимаясь к руке актера, – ты видел когда-нибудь более гадкую тварь? Только честно, дорогой? Не знаю, почему Луи разрешают держать его при себе. Это нечто, никак не вписывающееся в реальное. Но даже Хранительница ничего не может поделать с Монахом, потому что тот находится под покровительством принца Луи. – Девушка повелительно обратилась к рыцарю: – Принесите мне вина, Гэвэйн, у меня в горле совсем пересохло.
Могучий воин посмотрел на Джордана, который в ответ только кивнул и протянул свой опустевший стакан, с тем чтобы и его наполнили. Рыцарь повернулся и молча отправился за напитками. Достаточно было хотя бы на секунду заглянуть в глаза Гэвэйна, чтобы понять, как тому нравится выполнять обязанности официанта.
– Слава Богу, он ушел, – сказала Хетер, – мне необходимо кое-что сказать тебе, Виктор.
– Давай говори, – ответил Джордан, – но только потише, если можно.
– Ты мне тоже не нравишься, – начала Хетер, – но это не важно. Важно то, что ты стараешься сделать все возможное, чтобы помочь Виктору. Это единственная его возможность стать королем, и я перегрызу горло любому, кто осмелится встать на его пути. Виктор взойдет на престол, чего бы это ни стоило. Понятно?
– Это-то мне как раз понятно, – ответил Джордан, – а вот чего я никак не пойму, так это откуда у Виктора такая удивительная способность привлекать к себе столь достойных женщин: сначала Элизабет, а теперь ты…
– Подобный сарказм неуместен, – с достоинством ответила Хетер. – Дело в том, что тебе, Виктор, платят кучу денег, а я хочу убедиться, что они будут потрачены не зря.
– Вот и замечательно, – согласился Джордан, – но шансов сыграть мою роль убедительно у меня будет тем больше, чем лучше я буду знать всю подноготную этого дела. Нет, нет, про Виктора я уже все знаю, разбудите меня ночью, я и то начну сыпать примерами из его жизни. Мне нужно кое-что еще. Возьмем, к примеру, его ближайших помощников. Что связывает каждого из них с принцем? Твои побуждения мне понятны, а вот что касается Гэвэйна… в его верности я не усомнюсь, хотя мне и кажется иногда, что он не очень-то любит своего господина.
– Может, ты и прав, – ответила Хетер, – Гэвэйн смешон. Он приехал в Редгарт лет четырнадцать назад. Это был знаменитый человек, ну, настолько, насколько может быть знаменит маленький человек. Я полагаю, ты слышал и о пограничных войнах и о секире колдуна? Конечно. Это все слышали. Подобные истории люди обожают рассказывать друг другу уютными вечерами, сидя у камина, так им удается соприкоснуться с храбростью и благородством, а самим делать ничего не надо. Была даже такая песня о Красной башне, Тауэр-руж, но потом она всем надоела, и ее перестали петь.
