Принц оторвал свой взгляд от огня и внимательно посмотрел на Джордана.
– Странно смотреть на человека, который выглядит, как ты, как твоя копия, – сказал он задумчиво – В Редгарте есть легенда, согласно которой доппльгангеры, не природные двойники людей, являются им как предвестники неминуемой кончины. Ты для меня плохое предзнаменование, актер?
– Надеюсь, что нет, ваше высочество, – осторожно произнес Джордан, – ведь я нахожусь здесь, чтобы помочь вам завладеть престолом.
Виктор едва заметно улыбнулся.
– Да, я стану королем, раньше я никогда не думал, что так случится. Луи был старшим и к тому же любимцем отца, поэтому я даже и не сомневался, что корона достанется ему. Не потому, что он заслуживает этого. Он не мог пропустить ни одной юбки, с тех пор как у него начал ломаться голос. Если Луи не удавалось запугать свою жертву, то он просто насиловал ее. Можно ведь было рассчитывать на то, что в нем окажется больше гордости? Я всегда терпеть не мог Луи, как и почти все остальные, но папа и слышать ничего не желал… Старый дурак. Все, что ему ни говорили про Доминика, он пропускал мимо ушей. Даже Луи и тот терпеть не мог нашего младшего братца. Он, наверное, даже родился сумасшедшим. Когда мы еще были детьми, Доминик взял щенка из замковой псарни и разрезал его, чтобы посмотреть, что у него внутри. Никого не удивило, что Доминик стал колдуном. Мне будет приятно отдать приказ о его казни.
Джордан испуганно посмотрел на Виктора, и тот расплылся в улыбке.
– О, да, актер, Доминик умрет. Мне надо было действовать осмотрительнее и тщательнее подготовиться, чтобы убить его, когда он увел у меня Элизабет. С этого все и началось… – голос принца, мысли которого витали в прошлом, зазвучал как-то глухо, – Я любил ее, актер. Так, как ее, я не любил никого в жизни… Я слонялся целыми днями с дурацкой улыбкой на лице, я был счастлив, что она любила меня. Я не поверил, когда мне донесли про нее и Доминика, даже пригрозил вызвать на поединок одного человека, чтобы не распространял грязные слухи. Я был так молод… Но в конце концов пришлось поверить. Я потребовал от Элизабет правды, а она рассмеялась мне в лицо. Мне следовало все обдумать, выждать и прикончить их обоих.
Я познал цену терпению, когда мне пришлось гнить в изгнании в компании этого нелепого реликтового ископаемого – Гэвэйна, который не знает ничего, кроме долга, чести и выполнения приказов. Все это хорошо для ничтожных людишек, а не для принцев и королей, которые неподсудны никому, кроме самих себя. Они выше всех. Нет, актер, у меня хватило времени в Кагалимаре подумать о том, что я стану делать, когда они посмеют позволить мне вернуться. Первый день моего правления станет последним днем жизни моих братьев и Элизабет. Их головы я велю насадить на колья и выставить за воротами моего замка, чтобы вороны выклевали им глаза.
Виктор поднялся с кресла и встал спиной к камину. Щеки принца горели, а глаза светились неестественным блеском:
– Всякий, кто осмеливался выступить против меня, умрет! Все! Когда я стану королем, мне будет принадлежать власть Камня, и я сумею отомстить за долгие годы страданий, за все нанесенные мне оскорбления. Я буду властвовать над нереальным миром, и благодаря мне Редгарт обретет свое прежнее величие.
Джордан, которому очень не нравился ход его собственных мыслей, недобрым взглядом посмотрел на принца:
– Насколько я могу судить о нереальном мире, с ним шутки плохи, слишком уж он опасен…
– Не надо читать мне нотаций! – Виктор зло посмотрел на Джордана. – Ты-то что знаешь о нереальном мире? Я родился и вырос в этом замке, я знаю о нем больше, чем ты можешь себе представить. Отдыхай, актер. Ты здесь для того, чтобы слушать, а не для того, чтобы говорить. Меня уже тошнит от советников, которые только и делают, что говорят мне, что я должен делать. А я ничего не должен делать и не собираюсь терпеть это. В Камне и в нереальном мире столько мощи, что ты никогда не сумеешь осмыслить это. Отец боялся использовать силу Камня, а я не боюсь.
– Хорошо, ваше высочество, – ответил Джордан, – а как вы станете использовать эту силу?
