– Что за автор? – поинтересовался я.
– Очень востребованный литератор, – заверил меня Леон. – Ты будешь доволен.
– Кто же это?
– Осип Шпигун.
– Нет!
– Еще как да!
– А что он еще написал?
– Он написал книгу о евреях-героях. Наши старики это любят.
– Наши старики могут покупать его книгу про евреев-героев в «Черном море» или в «Санкт-Петербурге»!
– В этом проблема. У него кончилась эта книга, и он хочет собрать немного денег на дополнительный тираж.
– Елки-палки, вы же постоянно жалуетесь, что у вас нет средств на увеличение гонорарного фонда!
– Он не просит гонорар.
– А что он просит?
– Он просит ставить в номер одну главу и под ней заказной талон на его книгу. Потом ему присылают заказ и чек, и вот его гонорар.
– А что имеем с этого мы?
– Мы имеем популярного автора.
– Шеф, – сказал я, – я знаю его книгу. И я вам скажу точно: его глава встанет приблизительно на наш разворот.
Это значит, что вам надо будет добавить в номер четыре полосы. Один разворот заполнит он, а еще две полосы кто-то другой. И тоже попросит гонорар. Что будет иметь с этой сделки Шпигун – понятно, но вам надо будет за нее доплатить. Вам напомнить, сколько стоит наша полоса?
– А почему не снять две полосы и освободить ему?
– Что вы планируете снять? Платную рекламу? Или полосы наших постоянных авторов, которые плачут, что вы не даете им места? Снимите полосу Марины Потемкиной, и завтра она пойдет в «Новое русское слово». У вас есть, кем ее заменить?
– С тобой говорить – только портить здоровье, – вздохнул Циклоп. – Можешь идти.
Вернувшись к столу, я подумал, что прагматизм босса неизбежно возьмет верх, что станет редким случаем победы циклоповского цинизма над шпигуновской безнравственностью. Но я знал и то, что победа будет временной.
Чтобы как-то оправдать ожидавший меня чек, я стал перебирать письма. Я люблю письма больше, чем статьи. Статьи пишут в основном такие же профессионалы, как и ты. Они всегда предсказуемы. Письма часто таят в себе неожиданности. Недавно я, например, получил письмо следующего содержания:
...
«Господин Санин!
Гитлер – величайший подлец человечества. А вы поместили в газете его фотографию. Я этого просто не понимаю!
Геннадий Штурм
».
Когда я собрался выйти на обед, позвонил телефон, и, сняв трубку, я услышал волнующийся голос:
– Здравствуйте, меня зовут Ира Кудрявцева. Я прочла объявление, что кто-то нашел мою гринкарту.
– А, да, – вспомнил я. – Заходите.
– Можно прямо сейчас? Я тут недалеко.
– Давайте.
Когда она вошла, мне стало немного не по себе. Это была брюнетка с короткой стрижкой, в очках и с рюкзаком на плече.
– Здравствуйте, – сказала она. – Я за гринкартой. А вы хотите какую-то награду?
– Нет, я уже все получил, – я достал бумажник, уже зная, что гринкарты там нет. – Послушайте, Ира, – сказал я, заглянув еще для приличия в верхний ящик стола. – Произошло недоразумение. Вашу гринкарту случайно отдали другому человеку. Но я надеюсь, что он заметит ошибку и вернет ее.
– Боже, это судьба, – как-то очень трагически выдохнула она и просто упала на стул.
– Ну не расстраивайтесь, – я с тревогой почувствовал, что дело запахло долгим выяснением отношений. – Только оставьте свои координаты. Мы позвоним вам.
– Понимаете, я не расстраиваюсь из-за гринкарты. Просто вся эта история с ней – это какой-то знак…
– Знак чего?
– Понимаете, – она устроила рюкзак на коленях, – я выиграла эту гринкарту по лотерее. И решила уехать. Знаете, доживаешь до какого-то момента в жизни и хочется перемен.
– Это мне знакомо, – кивнул я, отметив по себя, что ей как-то очень рано захотелось перемен. На вид ей было лет двадцать пять, может быть, чуть больше.
– А здесь я уже полтора года, и все никак не удается зацепиться. Работы постоянной нет, живу то здесь, то там…
Как-то бестолково все. И там еще хоть друзья какие-то были, а тут – ни фига. Когда я потеряла эту гринкарту, я подумала: это знак, надо возвращаться. Родители все время назад зовут. А тут еду в поезде и вижу – ваша газета лежит на сиденье, кто-то оставил. Я стала просматривать и вдруг наткнулась на объявление. Нет, думаю, видно, не судьба уезжать. А тут ее снова кому-то другому отдали. Так судьба?
