— Нет, — решительно проговорила она, — моя судьба в руках Божьих! Господь не оставит меня!
— Как угодно, со своей стороны я могу только сказать, что дам скорее себя убить, чем позволю Флореалю-Аполлону нанести вам хоть малейшее оскорбление!
— Благодарю вас, мой добрый Марселен! Я знаю вашу преданность мне. Но, едем же, так как уже поздно!
— Едем.
Благодаря предосторожности Марселена, обернувшего копыта лошадей кожей, они бесшумно двигались вперед, несмотря на быструю езду. Серебристая луна лила потоки бледного света на притихшую землю, что придавало картине ночи что-то фантастичное. Наши спутники ехали полчаса, не обменявшись ни одним словом.
Недалеко от Леогана Марселен свернул налево и поехал по проселочной дороге, окаймленной двумя рядами толстых деревьев, которая вела к горам. Молодая девушка чувствовала себя разбитой, тяжелое дыхание вырывалось из ее груди.
— Скоро ли мы приедем? — спросила она.
— Через несколько минут.
— А вы будете около меня, Марселен?
— Чтобы ни случилось, госпожа, я не покину вас!
— Я рассчитываю на вас! Однако должно быть, уже близко место свидания?
— Мы уже прибыли к нему.
— Но здесь никого нет!
В это время они находились на перекрестке посреди поляны, окруженной высокими деревьями.
— Ошибаетесь! — проговорил грубый голос.
В то же время из ближайших кустов, всего в трех шагах от наших спутников, поднялась человеческая фигура.
Анжела узнала в ней Флореаля-Аполлона. Ужасный король Воду, одетый в прежний костюм, стоял перед ней неподвижный и мрачный, скрестив на груди руки и устремив на дрожащую креолку свой сверкающий взгляд серо-зеленых глаз, словно желая гипнотизировать ее.
— Я прибыла по вашему приглашению, сударь, — отвечала молодая девушка, подавляя легкую дрожь, невольно появившуюся у нее от страха. — Что вы хотите сказать мне?
— Прежде всего скажу, что очень неудобно разговаривать, когда один из собеседников пеший, а другой на лошади, — с иронией проговорил тот. — Потрудитесь сойти с лошади и последовать за мной на несколько шагов в сторону, ваш провожатый в это время постережет лошадей.
— Вы забываете о наших условиях, Флореаль-Аполлон, — с живостью проговорил Марселен, — Я ничего не имею против того, чтобы барышня сошла с лошади и разговаривала с вами, но не позволю удаляться ей!
— Что болтает этот дурак, — свысока проговорил Флореаль-Аполлон. — Кажется, он ставит какие-то условия?
— Я не ставлю никаких новых условий, — твердо проговорил Марселен, — но требую, чтобы вы исполнили данное мне слово!
— Берегись!
— Я ничего не боюсь и вы сами знаете, легко ли меня испугать. Барышня согласилась идти сюда потому, что я поклялся не покидать ее ни на минуту. Впрочем, мне кажется, вы не имеете ничего сказать ей, чего бы я не мог слушать. Решайте же. Даю вам две минуты на размышление.
— Постой же, проклятая собака, — пробормотал Флореаль-Аполлон, бросая яростный взгляд на юношу, — я еще найду тебя!
— Очень может быть, — смеясь проговорил Марселен. — Но теперь не об этом идет речь! Решайте же скорее, принимаете ли вы наши условия или нет?
— Принимаю, так как мне больше не остается ничего другого и пусть ад проглотит тебя, презренный! — с яростью вскричал Воду.
Юноша спокойно спрыгнул с лошади затем помог своей спутнице сделать то же самое и, привязав обеих лошадей к дереву, подошел с Анжелой к Флореалю-Аполлону, по-прежнему неподвижно стоящему в кустах.
— Так, — сказал он, — теперь все в порядке! Говорите с госпожой о своих делах и не обращайте на меня никакого внимания! Я не имею привычки вмешиваться в то, что меня не касается.
С этими словами он отступил на два шага и, скрестив руки, стал спокойно ожидать, не спуская глаз со своих собеседников.
— Я готова слушать вас, сударь. Только говорите скорее, что вы хотите сообщить мне: время не ждет. Я далеко нахожусь от дома и не хочу, чтобы там заметили мое отсутствие.
— Конечно, ведь это могло скомпрометировать вас, — с иронией заметил негр. — Да и в самом деле, что можно подумать о молодой девушке хорошего воспитания, которая глухой ночью летит на свидание с бандитом? Ведь так называют меня ваши друзья?
