Лихоман, а это без сомнения был именно он, чувствовал себя неважно.
Константин его сразу узнал, все приметы на лицо. В буквальном смысле. Щеки — во, глаза — во, зубы — во-о-о! Все в наличии. Только вот, не сказал Митрофан Силович, что и сам Лихоман — во! А то и вообще о-го-го.
Огромная голова, серо-бурого цвета, на рахитичных ножках, высотой с два Полбу точно. А это значит — почти четыре метра. Ну и в ширину столько же. Коротенькие, тоненькие, по сравнению с размером головы, будто усохшие ручки, все равно толщиной с бедро рыцаря, растут из того места, где по идее, должны быть уши.
Занимался Лихоман странным и страшным делом… Ходил, между склепами, собирал оставшиеся от умертвий косточки, и пожирал. Пожрав несколько штук, напрягался и отрыгивал. Мелких таких лихоманчиков, кругленьких, лупоглазеньких, в отличии от него — розовых. Без ручек, без ножек. Просто шарики с ротиками, носиками, и глазками. И веснушчатыми щечками.
За ним уже катились пять или шесть, таких вот… колобков. Константин не знал, кто такой Колобок, слово всплыло само.
И вот, что еще бросилось в глаза внимательному рыцарю. Буковки и циферки над головой головы… Хм… как то сумбурно… Над Лихоманом. Да, над ним. Фиолетовые. А что означает фиолетовый цвет, Боромир не пояснил. Циферки то так себе три и нуль. А у Полбу один и девять. Ну, моя девятка эту тройку только так перекроет, думал рыцарь, с громким криком несясь на урода.
Колобки, тоже с фиолетовыми буковками, все поголовно щеголяли гордой единицей. Их барон вообще в расчет не принимал.
— Боромир, ну договаривались же… — обернулась к рыцарю голова. — О, ты не Боромир!!!
— Во имя Господаааа! — и крестоносец высоко подпрыгнув, вонзает искрящийся молниями меч в левый глаз чудовища. Мелкие колобки, с громкими «ми-ми-ми», прыснули в стороны, и попрятались меж каменных глыб.
Дальше началось страшное. Лихоман взревел, причем так пронзительно, что у Константина заложило уши, и стал лупасить героя ручками, пытаясь укусить острыми, как иглы зубами.
Рыцарь с удовольствием бы откатился в сторонку, чтобы перегруппироваться, вдохнуть, и броситься на врага с новыми силами… Но… Меч намертво застрял в глазу чудища, а рука намертво прилипла к эфесу. Вот и болтается рыцарь на мече, огребая тумаков… Правда и сам в долгу не оставался, пиная огромную податливую тушу ногами, и норовя повернуться так, чтобы ткнуть левым кулаком врагу в правый глаз. Повернуться не удавалось, висел он неудобно. Кроме того Лихоман не стоял на месте, а прыгал, бегал, катался по земле, тряс самим собой все время визжал.
Несколько раз удалось поцарапать этого нечистого шпорами. Серебро явно не нравилось темной твари, каждая, неглубокая вроде царапинка, вызывала душераздирающий крик…
Нервы у Полбу были на гране, он практически впал в истерику и панику. И пожалуй сбежал бы, кабы не прилип к врагу… Нет, вера его все еще сильна, и крестоносец сквозь силу выкрикивал священные строки Отче Наш… Но мы то понимаем, с вами, что и Лихоман орет не просто так. Он дебаф повесил на рыцаря. Ну, или просто, ультразвук использовал. Тут уж, с какой стороны посмотреть.
Константин, ни о дебафах, ни, тем более, об ультразвуке не знал. И просто боролся со страхом, как мог. А он мог!
Сила воли у рыцаря стальная. А подкреплённая Верой — вообще непрошибаемая, куда там кевлару.
Жаль вот, только очки он не раскидал, когда девятнадцатый уровень получил, да? Так бы может и выжил… Учитывая, что скорее всего, это снова была бы стойкость.
