Кольца, браслеты, цепочки… Пусть лежат, негоже воину Господню женскими цацками украшаться. Как они вообще, сюда, к оружию то попали?
Так, теперь доспехи… Нужно все вытащить, разложить, проверить… А времени то и нет. Но без доспеха рыцарь — половина рыцаря. Зачастую — буквально.
Панцирь. Хороший такой, прочный… Но не его комплекции, сразу видно. Что бы одеть — сперва кузнецу снести нужно. Панцирь оставим.
Наручи, поножи, щитки, перчатки латные… Все, видно, с броней в комплекте делалось — однотипное, красивое, качественное.
Шлем, непривычной формы. Без забрала, но щеки и переносицу закрывает… Подшлемник мягкий, войлочный. Пояс. Плащ. О, сапоги!!! Со шпорами!!! И по виду… Серебряными! Не может быть! Боромир — рыцарь Серебряной Шпоры? Да нет, бред… А что в сапогах? Тьфу! Портянки, нестиранные. Вот ведь… и зачем достал? Аж на слезу прошибло!
Кольчуга. Подкольчужник кожаный, сам по себе почти броня. Кожаные бриджи, чтобы стальные поножи голое тело не царапали. Ремешки запасные, чтобы, где что подтянуть, где что подвязать, дабы не брякало и не натирало.
В общем — полный комплект. А в самом низу — неожиданный подарок судьбы — большой каплевидный щит. Правда не крест на нем святой, и даже не герб… Кольцо с буквами намалевано. И что бы это значило?
Рыцарь стал облачаться. Без оруженосца — совсем плохо, подумал Полбу. Нужно срочно найти, хотя бы одного. А лучше двух.
Прошло минут двадцать, и когда основная часть доспеха была одета Константин понял, что передвигаться во всем этом железе не сможет. Стал раздеваться. Остававшись в подкольчужнике, бриджах и сапогах со шпорами, попробовал пройтись. Вроде, нигде ничего не мешает, не давит. Попытался одеть шлем. Торчащие дыбом волосы возражали — шлем не налазил совсем. Странно, рукой то пригладить можно… Попробовал. Снова нацепил шлем. Тот болтался где-то в районе макушки грустно позвякивая застежками. Да ну его… Пока он ту возится, всех пейзан съедят! Берем меч, и в путь! Ага, меч! Не в руках же тащить! Одел пояс с кошелями, на нем специальные застежки имеются. Вроде даже двигаться легче стало, наверное, спину держит. Поднял щит, опробовал… тяжел. Хотя красив, и сразу видно — прочен. Мастер делал. Но очень уж тяжел. Движения будет сковывать, маневренности мешать. Пусть лежит. Прицепил ножны и трусцой побежал на старое кладбище. До полуночи то всего ничего осталось!
Стемнело, и стало прохладно. Но кожаная куртка, бриджи и сапоги — не домотканые обноски. И тепло, и со стороны он выглядит не как умалишенный, из дома скорби сбежавший.
Хорошо, ночь звездная, да лунная. Дорога, ну не то что бы совсем, как на ладони, но можно бежать почти не спотыкаясь.
Как там энтот… тьфу, прилипло! Этот. Этот, бородатый говорил… Вдоль дороги, мертвые будут с косами стоять. И тишина.
А нет никого. Или ночь для мертвых недостаточно безлунная? Или напротив — чересчур лунная?
Ага, вон слева, черными провалами на фоне ночного неба, виднеются каменные склепы. Несомненно, склепы, только построены грубо, из таких булыганов, коими древние языческие друиды любили полянки украшать.
Константин затормозил шагах в пятидесяти от первого нагромождения и решил отдышаться. Прислушался к себе. Нет, не нужно. Не запыхался даже. Аве Мария, возвращается прежняя, наработанная годами тренировок выносливость. Или это наука Боромира так помогла? С очками этими… Ладно, неважно.
Рыцарь размял плечи, пару раз присел-подпрыгнул и обнажил меч. Коротко, буквально тремя фразами вознес хвалу Господу, и осторожно, стараясь не отсвечивать и не топать, крадущейся походкой, пошел в сторону захоронений.
Храбрость храбростью, доблесть доблестью, но годы, проведенные в походах, многому научили Константина. Например, правильно использовать эффект внезапности. Хотя такого словосочетания он и не знал, зато правильно использовать умел.
Все бы было хорошо, но его с головой демаскировали шпоры. Звяканьем. Мелодичным, но громким. Зачем шпоры на пехотных сапогах? Но снять их без помощи кузнеца решительно невозможно. Не портить ведь такую замечательную обувь. За такие сапоги полдеревни купить можно. А шпоры — так вообще бесценны.
