— Кабы ты знал, сколько я уже подобных тебе сновидцев встретил… — вздохнул Дымов. — И не сосчитать. Ну, тебе точно не сосчитать, учитывая специфику рыцарского образования. Нет, это не оскорбление, и специфика — слово совсем не ругательное. Так что не агрись… Не злись, то есть. Так почему?
— Голоса в голове, если они не божеские — бесовские! Третьего не дано. А голос сказал, что это не Господь будет вещать. Вот я и отказался.
— А голос женский был? Такой грудной, приятно-возбуждающий? И немного уставший?
— Да, все так.
Посадник покивал, будто что-то для себя понял.
— Ясно… Наверное, снова последний за смену у оператора загрузки… Потому и волосы даже в порядок не привела, этап корректировки внешности вообще пропустила. И на отъипись отправила куда попало. И даже религию фанатику сменить умудрилась, не изучив анкеты и личностных характеристик. Нужно подать заявку на служебное расследование, и выяснить, кто там из девчонок так халатно стал к работе относиться.
Весь этот невнятный бред был сказан отцу Кондратию, тот качал головой, соглашаясь. А Константин ровным счетом ничего не понял, кроме того, что его обозвали фанатиком.
— Я не фанатик! Фанатики — слепцы, идущие за ложными пророками! А я — рыцарь Креста! Отец Сильвериус…
— Рыцарь Креста, ты не шуми. Ничего плохого в это слово я не вкладывал. Просто это сбой. Бывает такое. Иногда. По идее, ты должен был очнуться в каком-нибудь баронстве из соседних. А сейчас уже с кардиналом каким, беседы вести. А то и с Папой.
— Самим Папой??? Иннокентием Третьим? — глаза Константина округлились.
— Ну это я так, к слову… А попал ты сюда. Ну, не ты первый, и думается не последний. К сожалению… Хотя, вот так, чтобы без инструкции, и не умеющего читать без голосовых сообщений, да прямо в Жизнь… Такое первый раз. Всех Прибывших, кто читать не умеет оснащают ботом-инструктором говорящим… А у тебя он текст выдает. Который, для тебя только картинка непонятная.
— Я знаю, что такое буквы!
— О… Круто. Грац. Значит, начнем не с нуля.
— Что начнем?
— Читать учится. И считать.
— Считать я умею! Вот. Раз, два, три, шесть, пять, шесть… или шесть уже было?
— Все, хватит. Нихрена незачет. Для начала, давай ка, я тебе пару-другую языков включу. А то на совсем отсталом наречье общаемся…
— Я, кроме нормального человеческого, знаю еще латынь, греческий, гальский и арабский! И мы сейчас не на отсталом наречье, а на Великом Могучем Франкском языке разговариваем! Самом выразительном и лучшем во всем божием мире!
— Хм… Ладно, ладно… Беда в том, что франкский — настолько могуч, что его постеснялись включать в список функциональных. Так же как и гальский, к слову… Латынь и греческий знаешь досконально? Или так, в пределах общеобразовательно-рыцарского курса? Сто слов? В сумме?
Рыцарь хмуро пожал плечами…
— А что до арабского… Думается все познания в нем сводятся к «Сдавайся!» и «Где зарыты деньги?». Я прав?
— Еще «Отдавай еду, презренный!»
— Великолепно! Ладно, Полбу, готовь лоб. Щас получишь полбу.
— Благородные люди…
— Давай так. Я тебя ударю, четыре раза. Потом ты меня. Если захочешь. Ты не сопротивляешься. Я тоже не буду. Идет?
— А зачем? Зачем это все???
— Ты так и хочешь недоразвитым дистрофиком остаться? Чтобы сквозняком сдувало, и мышь могла загрызть? Нет? Тогда кончай разговорчики, и подставляй лоб.
Вздохнул Полбу и повиновался. И снова получил полбу. Быструю, молниеносно быструю серию ударов. Бум-бум-бум. БУМ. Теперь на четырех я больше никогда не собьюсь, подумал Константин, лежа на деревянном полу горницы. На всю жизнь запомнится это последнее БУМ.
— Живой? — склонился над ним посадник. — В глазах не темно? В ушах не звенит?
— Нет, граф, все нормально, слава Господу, — ответил рыцарь, и только теперь понял, что спросили его не на франкском. А на каком то другом языке. И ответил он на нем же. — Я сам встану.
Барон проигнорировал протянутую посадником руку и примостился на табурет. Лоб, после первого шока, вопреки ожиданиям, не болел, и даже не горел. А напротив, казалось, ледяной компресс приложили… Впрочем, это ощущение проходило довольно быстро.
