Константин присел на табурет и уставился на чернобородого хорошо одетого собеседника.
— А ты? Ты кто? Я свое имя уже назвал.
— Посадник я. Граф по-вашему. Имя мое Володимир Ярович Дымов. Под моей рукой восемь погостов и три волости Бежецкой Пятыни земель Господина Великого Новгорода. Нас, посадников, в Пятыни десятеро. И у каждого свой уезд. Мой — самый большой. И кстати… Предвосхищая вопрос. У меня замка тоже нет.
Граф!!! Вот так удача! Скрестить меч, преломить копье с графом-еретиком, и показать ему силу истинной веры Христовой!!! Не это ли мечта любого уважающего себя рыцаря???
Константин вскочил.
— Граф Вольдемар Йароуитч Димофф! Как благородный человек, ты обязан предоставить мне коня, доспех и копье! И сразится со мной не на жизнь, а насмерть за право называться победителем и защитником истинной веры! Я…
— Да сиди уж, оглашенный… Будет тебе и доспех и копье… и даже бафы будут… Но только позже. Ты же сейчас на ногах еле стоишь, какой поединок? Поправься сначала. Вот, на, выпей… Че морщишься, квас это. Хреновый квас. — Дымов снова рассмеялся. — В смысле — хороший. Просто с хреном.
— Что такое бафы? Защитные накладки? Наручи? Поножи?
— Ну да, ну да… Накладки. Давай так. Сначала я тебя немножко поспрашиваю, а ты отвечай. Только честно…
— Я всегда говорю правду! Честь рыцаря…
— Ну, вот и ладушки.
— Но если ты будешь сподвигать меня отринуть веру святую, или задавать вопросы недостойные…
— Не буду, не буду… Не переживай. Так вот, я тебя поспрашиваю, потом расскажу все… Но не то все, что знаю, а то все, что тебе знать положено… Кондратий, ты как, понимаешь, о чем мы тут? Как у тебя с франкским?
— Отец Кондратий.
— Ой, да достал уже… Тут же все свои.
— Плохо у меня с франкским. Через два слова на третье разумею.
— Ну ка, подь сюды…
Епископ пододвинулся, и Володимир Ярович, поплевав на кулак, со всего размаху саданул священника по лбу. Тот пошатнулся, но с табурета не свалился. Полбу мигнул. Бить святого отца? Пусть и еретика!!! А если бы в нос попал? Расквасил бы. Да за такое… Ад гарантирован! Еретических священников нужно исключительно вешать, не марая рук кровью. Так отец Сильвериус объяснял, и Константин прилежно запомнил.
— Тебе, Боромир, помочь не смогу, сам понимаешь…
— Понимаю. Я просто так посижу, погляжу. Очень уж я люблю смотреть на их лица, когда…
— Хорошо. Только не ржи слишком громко.
— Слишком — не буду.
— Кондратий, ну как? Дошла наука?
— Дошла, дошла… — Епископ потер лоб. — То ли я заматерел, толи удар у тебя ослаб… В прошлый раз с японцем тем, больнее было.
— Могу повторить, — улыбнулся посадник.
— Не надо, — быстро, уже по франкски, ответил слегка качающийся священник. — Наверное, просто японский сложнее воспринимается… Сэр Константин, позвольте представится. Я епископ Бежецкой Пятыни отец Кондратий. Церкви наши не в ладах, знаю, и вот-вот большая братоубийственная война начнется, тоже знаю… Скорблю по этому. Ведь во Христе все мы братья.
— Ты еретик, и веришь во Христа неправильно! И не чтишь святой Марии!
— Чего это не чту? Очень даже чту. Богородица, и в православии весьма уважаемая личность. Впрочем, сейчас не о ней, зачем дергать женщину по пустякам… Сейчас о вас, доблестный сэр. Так уж случилось, что теперь вам придется в православие перекреститься.
— Вы можете пытать мое тело, но вам никогда не сломить мой дух! Грязные еретики!!!
Константин вскочил.
— Да сядь, успокойся… — посадник строго зыркнул на рыцаря и тот плюхнулся на табурет как марионетка, у которой обрезали веревочки. — Кондратий, ну зачем ты так, сразу, а? Вот учу тебя, учу… Подготовить человека сначала надо, растолковать… Лезешь сразу с самой больной темой.
— Ой, и правда, спаси Господи, чего это я… Наверное от науки твоей поплыл. Сэр Константин, вас никто заставлять не собирается. Вы сами все поймете, и попроситесь.
— Ни за что!
— Так, Кондратий. Помолчи. Приди в себя. Не тирань несчастного.
— Молчу, молчу…
— Теперь с тобой, барон. Как я понял, читать ты не умеешь. Совсем. Но почему то выбрал текстовые уведомления, а не голосовые. Почему?
— Откуда… Граф, откуда вы знаете о моем сне? — неожиданно для самого себя, Константин перешел с высокопоставленным еретиком на вы. Наверное, взгляд, который только что выбил рыцаря из колеи, так подействовал. Взгляд истинно благородного человека и сурового воина, скрывающегося под маской весельчака и балагура.
