В такой обстановке понадобилось не много времени, чтобы на горизонте снова замаячил призрак социализма или, хуже того, коммунизма. И хотя ни разведке, ни особым органам безопасности, имевшимся в распоряжении ИРП, не удавалось обнаружить никаких признаков готовящегося мятежа или насильственного свержения власти, военные настаивали, что такая опасность, исходящая, по их мнению, от ОСПМ, вполне реальна. Во время внезапных рейдов вдоль границы солдаты полковника Гуахардо уже не раз перехватывали партии оружия, которые контрабандно переправлялись в Тамаулипас из Техаса. В ответ на постоянные призывы ОСПМ, очень напоминающие лозунги коммунистов, используемые для оболванивания народа, военные повысили боевую готовность своих подразделений. В свою очередь, службы безопасности удвоили усилия, направленные на обнаружение пока незримой угрозы, которая, по их уверениям, была причиной нарастающих народных волнений. Военные, которых долго не допускали в тесный круг, где вершилась большая политика, до поры оставались в стороне, не поддерживая ни одну из партий. Когда старшие офицеры штаба высказывались публично, то говорили о необходимости свято "блюсти революционные традиции и честь Мексики" и защищать народ и Революцию от любой из угроз — как внутренней, так и внешней. Но если бы кто-то из советников президента по-настоящему задумался, что скрывается за этими словами, правительство сумело бы понять, откуда исходит истинная опасность. И своевременно принять нужные меры.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что встреча президента с губернатором получилась не слишком радостной: каждого тяготили собственные заботы и опасения. Монтальво, который внешне выглядел по-прежнему властным и уверенным в себе, лихорадочно пытался найти выход из кризиса, грозившего смести политическую систему, господствующую в Мексике с 1928 года. Губернатора больше волновал вопрос спасения собственной политической карьеры. Церемония взаимных приветствий и представления друг другу своих сотрудников носила формальный, поспешный характер. Едва войдя в здание, президент забросал губернатора вопросами: были ли новые вспышки насилия, удается ли полиции сдерживать рабочие волнения на нефтепромыслах, не было ли случаев саботажа?
Оставаясь в зале ожидания, полковник Гуахардо с холодным любопытством наблюдал в окно, как президент и его свита сквозь строй сотрудников личной охраны приближается ко входу в аэровокзал. На самом деле его мало интересовали и сам президент, и его окружение. Он пристально следил, как экипаж топливозаправщика, под присмотром охранников, занимается своим делом. Лейтенанта ВВС, доложившего о прибытии президентского самолета, нигде не было видно. Тем не менее, полковник не сомневался, что все идет по плану. Он отвернулся от окна и направился в конференц-зал послушать дискуссии, которые обещали затянуться далеко за полночь.
Обратный рейс в Мехико проходил спокойно. Президент Монтальво начал работать над речью, которую должен был произнести в Палате депутатов через два дня, но ему никак не удавалось сосредоточиться. Министр финансов, министр национальной обороны, министр планирования и бюджета и генеральный инспектор, сопровождавшие его в этой поездке специально, чтобы облегчить подготовку к выступлению, уже спали. Даже всегда бдительный начальник личной охраны, в последнем ряду у прохода, и тот клевал носом в полудреме. Похоже, один президент Монтальво, несмотря на усталость, не мог уснуть. Мысли, мысли... Они роились в голове, не давая покоя. И самая навязчивая, самая неприятная подсказывала, что он может потерпеть крах в решении стоящих перед страной проблем. Разговор с губернатором Тамаулипаса еще больше обнажил масштабы грядущей катастрофы. Получалось, что вместо роли спасителя своей страны, революции и народа ему уготована другая, куда менее привлекательная — человека, слишком наивного, чтобы пользоваться доверием. За шесть месяцев управления страной Монтальво так и не удалось сломить сопротивление бюрократии, которая, благодаря коррупции, расплодилась на всех уровнях власти и надежно защищала себя.
