Удуев не мог больше открыто расследовать происшествие на Конюшенной. После официального запрещения он, наверное, и не стал бы время тратить, но личное любопытство, а, может быть затаённый стыд, не давали ротмистру покоя.
Оказалось, что двое мёртвых, найденных ротмистром в ледяную январскую ночь, легко были опознаны. Ими оказались Иван Семёнович Турсов, двадцати пяти лет, подпоручик Семёновского полка, по болезни в отставке, и Марья Илларионовна Турсова, в девичестве Игнатова, двадцати лет.
История двух молодых людей было проста и жестока. Отец Ивана, Семён Петрович Турсов, возражал против брака. Человек честный и горячий, Семён Петрович как потомственный дворянин хорошего рода, воспротивился неравному браку, ведь Марья Илларионовна была всего лишь купеческая дочка. Он изгнал сына из дома, и не только не дал благословение, но и проклял его. И всё бы ничего, но добрая душа бездетная сестра Семёна Петровича, Татьяна Петровна Турсова, родная тётка Ивана, бывшая уж много лет в ссоре со своим горячим братцем, в пику ему, подарила молодым небольшое имение в Новгородской губернии и в придачу ещё крестьян, 15 душ.
Всё это произошло полтора года назад. Молодые уехали и поженились вдали от столицы, а через месяц после их отъезда тётка Ивана, Татьяна Турсова, так и оставшись девицей до последнего своего часа, скоропостижно скончалась, не оставив завещания. Дарственная на племянника не была ещё оформлена, и деревенька под названием Ключи досталась, за неимением других прямых наследников, Семёну Петровичу Турсову.
Обида Семёна Петровича было так велика, что ни успели сестру его Татьяну предать земле, а он уже продал Ключи. Продал вместе с семнадцатью крестьянами. В подушный список безумец включил и своего сына, и его молодую жену. Кто приобрёл Ключи держали в тайне, но каким-то образом стало известно, что оба молодые супруга, оказавшиеся в положение крепостных людей, подвергаются тяжким испытанием и лишениям. Как же стало известно, что они посылали прошение на высочайшее имя, искали защиту у государя, но в защите им было отказано. Одни говорили — сам император отказал, другие утверждали, что новгородские чиновники, в страхе перед императором, прошение от него скрыли.
Так или иначе, когда слухи эти доползли до Петербурга, кто-то ночью подпалил с четырёх концов городскую усадьбу Турсовых. В огне погибли сам Семён Петрович и 8 его домочадцев. Так, что теперь со стороны Турсовых опознать мёртвых было просто некому. Семейство же Игнатовых, обвинённое в сговоре и поджоге, было по суду отправлено в каторгу, а двое братьев Марьи Илларионовны, Валентин и Пётр, сменив имена, бежали в Европу, кажется во Францию, где приняли католичество. Говорили, что они там обратились в якобинство и давали клятву верности самому злодею Марату.
История любви было печальна. Печальна, но понятна.
И Михаил Валентинович просто выбросил бы её из головы, но два вопроса не давали ротмистру упокоя. Первый — почему они теперь оказались в Петербурге, эти молодые супруги? К кому шли и зачем? Оба они были грамотные, и уж если удалось им убежать, то не лучше ли за границу, в Европу — там не сыщут? И второй вопрос — как и почему они умерли?
Подробно восстановив обстоятельства той ночи, положение тел, опытный жандарм пришёл к заключению, что не могли Марья и Иван замёрзнуть насмерть. Здесь было что-то ещё.
На второй вопрос Михаила Валентинович получил ответ уже на следующий день после выхода газеты с белым квадратом вместо объявления. Подозрения ротмистра полностью подтвердились.
Поручик Измайловского полка, Афанасий Мелков, сам явился в приёмные часы. Удуев принял его.
Преодолев некоторую неловкость, поручик, сперва, принёс извинения, оправил зелёный мундир, подвинул перевязь, потоптался на месте. За своё неприличное поведение в ту ночь в церкви Спаса ему было действительно стыдно, после чего сообщил о цели визита.
— Об убийстве хочу доложить, об облике убийцы, — сказал он и поступился. — Глупо, конечно, мелочь, но честное слово, совсем замучила меня эта мысль, по ночам мёртвое лицо снится.
