Легкий стук в дверь. Все замерли. Еще один стук. Приподнял голову Егор Полещук, спавший с полуночи на койке, рванулся рукой под подушку, к нагану.
— Тихо, — остановил его Голубцов, подходя к двери.
И третий стук. Все облегченно вздохнули: свои.
— Открывай, — кивнул Голубцов Казимиру.
Вошел улыбающийся Леонид Горшков. На лице — ни капли усталости. Кивнул головой и сказал:
— Все в порядке.
— Молодцы, ребята, — кивнул Екимов, когда Леонид обо всем рассказал. Помолчав, обернулся к Полещуку: — Через часик-другой, как появится на улицах народ, езжайте в Челябинск к Софье Авсеевне. Сообщите все, что слышали от Горшкова. Возможно, там примут меры по спасению людей, которых отправляют из Челябинска в поезде смерти. Привезите два паспорта, пропуска. Кормильцевым здесь оставаться нельзя.
— Хорошо, — мотнул головой Полещук.
— Попроси хотя бы сотню листовок, — добавил Голубцов.
Екимов повернулся к Горшкову.
— Сегодня ночью отвезешь Кормильцевых на заимку к Федулу Царионову. А сейчас, Леня, осторожно проберись к дому Кормильцевых. Возьми чистую одежду и что-нибудь из еды.
— Опасаюсь, смогут ли Кормильцевы в стогу сена пробыть незаметно до ночи. Мимо шныряют патрули, кто-нибудь ненароком захочет покормить коня.
— Что предлагаешь?
— Днем увезти их на заимку. Сделать по лесу лишний десяток верст, зато люди будут в безопасности. Дороги с Курладов до заимки я все знаю, выберу лучшую.
Опасное дело предлагал Горшков. Казачьи разъезды рыщут, конечно, по всем тропам. Но и в стоге сена Кормильцевым оставаться опасно.
— Что ж, Леня, действуй, — Екимов протянул руку. — До сих пор тебе чертовски везло, авось счастье не отвернется и на сей раз от тебя.
— А я его к лошадиной дуге привяжу, никуда не денется, — отшутился Леонид.
У Кормильцевых не спали. На осторожный стук сразу же отозвалась хозяйка, Анастасия Семеновна.
— Я Горшков, — приглушенно ответил Леонид.
— Где наши? — Анастасия Семеновна опустилась на стул. — Измучилась я.
— Живы-здоровы! Быстрее дайте одежду и чего-нибудь поесть.
В комнате жарко. Леонид расстегнул пиджак, и Анастасия Семеновна заметила за поясом парня наган и две ребристые гранаты.
— Это к чему? — кивнула на оружие. — Сплошняком же патрули бродят.
— Для них и припас, — улыбнулся Леонид.
Собрав узел с одеждой и едой, хозяйка сунула Леониду бутылку перцовой настойки.
— Пусть побои смочат, полегчает, — тихо сказала она.
Леонид вышел из дома, огляделся. Кое-где над бараками и землянками уже вились чахлые струйки дыма. Поселок начал оживать. И все же Горшков опять пошел огородами. Лучше попасть под сердитый окрик хозяйки, чем в руки патрулей.
Вернувшись в березовый перелесок, где оставил лошадь, Леонид решил, что ехать еще рано, прилег и незаметно задремал. Лишь ощутив на лице ласковую теплоту солнечных лучей, торопливо вскочил. Судя по поднявшемуся солнцу, было часов десять-одиннадцать.
Ненакатанными лесными дорогами мчал конь дрожки к урочищу Курлады. Оба — Миша и Захар Яковлевич — вылезли из стога на тихий окрик Леонида.
— Ого! Да вы уже на поправку пошли, — засмеялся Леонид. — Вот вам одежда, переодевайтесь. Потом подкрепляйтесь и живее на заимку Федула Царионова.
Окровавленную одежду сожгли. Поехали обходной лесной дорогой.
Подъезжая стороной к дороге на поселок Афон, Леонид передал вожжи Захару Яковлевичу.
— Мы с Мишей будем наготове. Здесь рядом дорога на Челябинск, всего можно ожидать, — и обернулся к Михаилу. — Стрелять сможешь?
— Конечно!
Уже за поселком неожиданно увидели вдалеке двух конников.
— Не очень хочется, чтобы беляки видели, куда мы едем, — тревожно, прищурив глаза, произнес Леонид. — А их нам не миновать. Видишь, как быстро скачут. Что ж, придется ссадить их. Бери ближнего.
Не более пятидесяти саженей оставалось солдатам до дрожек, когда грянули два выстрела. Белогвардейцы свалились с коней. Леонид подбежал к ним. Прихрамывая, подошел и Миша. Они забрали у белогвардейцев документы, оружие. Это были солдаты из комендантского взвода 21-го Челябинского кадрового полка. Кони стояли невдалеке. Поймать их не составило большого труда. В подсумке одного седла нашли пакет под сургучной печатью на имя управляющего копями Попова.
