Сиидха покачнулся, глаза его помутнели. Он выронил свой меч и без звука перевалился за край площадки.
— Это все, на что вы способны! — загремел Исенна, выпрямившись в полный рост. Единственный глаз его сверкал, на белых, мокрых от дождя одеждах расплылся веер кровавых брызг. — Я мог бы убить каждого из вас поодиночке и всех вместе, а вы даже не коснетесь меня! Нет, я не стану марать свой меч вашей кровью, я сделаю так!..
Синяя вспышка Жезла — и воина рядом с Коннахаром охватило жадное пламя.
— И вот так!
Ледяная комета, сорвавшись с навершия жезла, ударила в одного из сиидха Госпожи. Мгновение тот простоял статуей синего льда, взорвавшись затем на тысячу прозрачных осколков.
— И еще вот так!
Коннахар напрягся изо всех сил, пытаясь разорвать путы обездвиживающего заклятия, но усилия его пропали даром — а тем временем невидимая колдовская сила вздернула в воздух Лиессина Майлдафа и принялась медленно, с натугой, скручивать его, как человек выжимает мокрую тряпку.
— Вы все умрете здесь! Ничтожества! Есть ли хоть один, кто бросит мне вызов? — проревел Безумец, запрокидывая к небу изуродованное лицо.
— Есть, — ответил спокойный и суровый голос, от звука которого у Конни на миг остановилось сердце.
Посередине площадки, в центре восьмиконечной звезды из золотых полос, вделанных в мраморные плиты, распахнулась трескучая фиолетовая арка магических Врат, а перед ней стоял демон — огромный, ростом под стать Исенне, в тусклой черной броне с серебряной насечкой, покрывающей его могучее тело с головы до пят, и черном шлеме с решетчатым забралом. В одной руке пришелец держал круглый щит, блестящий, как зеркало, и усаженный по краям шипами. В другой у него была массивная двулезвийная секира драгоценной синей стали, и руны на изящно выгнутых лезвиях горели собственным огнем.
Исенна отшатнулся, вскидывая Жезл. Благой Алмаз метнул в незваного гостя острый синий луч, способный прожигать сталь, как пергамент. Но демон лишь пошевелил своим зеркальным щитом, и убийственный луч безвредно отразился в ночное небо — зато с Лиессина, уже начинавшего синеть, спали чары, и он, кашляя и задыхаясь, упал ничком. В тот же миг и сам принц ощутил, что парализующее заклятье больше не властно над ним.
— Вижу, я успел вовремя, — спокойно и насмешливо произнес человек в демонской броне голосом Конана, короля Аквилонии. — Коннахар, сын мой, подойди ко мне. А ты, здоровяк, не вздумай ему помешать.
Исенна вскрикнул, яростно и зло, и метнул в пришельца ледяную молнию. Она покрыла корочкой льда мраморный пол под ногами гостя, не причинив ему видимого вреда.
— Кто ты, во имя Света?! — взревел Безумец. — Откуда ты взялся?
— Это долго объяснять, — издевательски донеслось из-под решетчатого забрала. — Один мой друг, которого здесь у вас называют Темным Всадником, передает тебе привет.
В следующий миг сверкающий обоюдоострый клинок Аллерикса скрестился с оружием Конана, а сиидха Госпожи схватились со стражами Вершины. Снова запела острая сталь. Коннахар кинулся к отцу, но внезапно подпрыгнувший мраморный пол сбил его с ног — на Серебряные Пики обрушился первым подземный удар.
Лиессин, шатаясь, поднялся и побрел к сияющим неподалеку Вратам — с него было довольно. На Юсдаля-младшего накинулись сразу трое палачей, явно сочтя его легкой добычей. Они размахивали тесаками, а один намотал на кулак обрывок цепи, но Ротана еще не отпустило недавнее боевое безумие — не успело сердце стукнуть трижды, как двое нападающих валялись безжизненными тушами, а третий пятился, отмахиваясь тесаком от наседавшего юноши, пока не оступился с края башни и с диким воплем покатился вниз. Потомок Халька Юсдаля огляделся — никто более не отваживался напасть на него, мечники Полуночной Твердыни добивали Стражей — подхватил на руки бессильно обвисшее тело Госпожи Иллирет и потащил к Вратам.
Во тьме Долины Вулканов разгорались многочисленные яркие огни, но то было не рукотворное пламя. Подземный огонь искал себе выход на поверхность. Новый толчок сотряс Вершину, и по мраморным плитам побежали первые трещины.
— Коннахар! Сын мой! — кричал Конан, король Аквилонии, с трудом удерживаясь на ногах на качающейся, готовой обрушиться площадке. Он сбросил помятый шлем и отшвырнул щит. — Скорее! Башня вот-вот обрушится!
