Коннахару и трем его спутникам, затесавшимся в первую тридцатку, по всем законам полагалось пасть в самом начале рубки на узких лестницах. Первые мгновения после того, как прозвучал сигнал тревоги и стражи в крылатых шлемах набросились на них со всей яростью, все к тому и шло — двое сиидха, прикрывавшие принца своими спинами, один за другим пали под ударами противников. Но внезапно, словно боевое безумие вселилось в юношу, и клинок в его руке зажил самостоятельной жизнью, страх исчез, а тело исполнилось жестокой радостью битвы. Меч Коннахара, сына Конана, той ночью плел смертоносную паутину не хуже самых прославленных клинков Полуночной Твердыни. Краем глаза наследник аквилонского престола замечал, что и друзья его сражаются подобно львам — даже Лиессин, еще не до конца оправившийся от увечий. А уж по-настоящему умелые воины рубились так, что глаз просто не различал их мечей, сливающихся в туманное пятно, и казалось порой, что один и тот же боец находится одновременно в трех местах — таково было действие заклятия Иллирет ль′Хеллуаны.
Численное превосходство противника все же давало себя знать, действие заклятия рано или поздно должно было иссякнуть, и силы телесной оболочки имеют свой предел. Отряд Госпожи неуклонно, ярус за ярусом, продвигался к вершине башни, но чем выше, тем чаще то один, то другой воин Цитадели падал под ударами вражеских мечей. Коннахар даже не заметил, как и когда исчез Эвье Коррент. Он сам получил несколько ран, по счастью легких, пот и кровь, сочащаяся из пореза на лбу, заливали глаза, меч намертво прикипел к ладони. Стражи в крылатых шлемах, не выдержав натиска, отступали перед ними, лестницы сделались такой ширины, что двоим уже было бы не разойтись. Тонкая фигурка Иллирет маячила в десяти ступеньках впереди, неся перед собой щит оранжевого огня, заставлявший лезвия мечей рассыпаться бурой ржавчиной, а живую плоть — серой золой.
Внезапно последний противник выронил меч и рухнул со стоном, а в лицо дохнул мокрый ветер.
Мраморный круг тридцати шагов в поперечнике, смутные фигуры с мечами на дальнем краю, и совсем рядом — гигант в развевающейся белоснежной накидке, с мечом на золотом поясе, сверкающим жезлом в левой руке и черным лицом демона из страшных преданий. Все поплыло у принца перед глазами, словно издалека, он услышал протяжный крик Иллирет, полный неизбывного горя, и увидел, как она бросается на гиганта в белом, занося кинжал. Небрежным жестом Исенна перехватил ее кисть, выкрутил кинжал из ее пальцев и заставил рухнуть перед ним на колени. Иллирет повалилась ничком и осталась лежать неподвижно, очевидно, лишившись чувств.
Только тогда Коннахар заметил, что массивный треножник из толстых, грубо отесанных бревен пуст, и понял с удивившим его самого равнодушием, что их отчаянный прорыв был напрасен. Ротан и с ним еще несколько воинов кинулись к Исенне, поднимая мечи, но Драконий Жезл замерцал навстречу им холодным светом, и они замерли, будто вмороженные в лед.
Коннахар почувствовал, как колдовское оцепенение охватывает и его, не давая шевельнуть ни рукой, ни хотя бы пальцем.
Исенна рассматривал их, поигрывая Жезлом. Издевательская ухмылка не сходила с его лица, страшного в своем уродстве и блестящего от влаги, сыплющейся из низко нависших туч.
— Так значит, вот они какие, герои, сражавшиеся как демоны, прошедшие сквозь моих непобедимых Бессмертных Клинков, как раскаленный нож проходит сквозь масло, готовые отдать свои жизни за жизнь своего Темного бога, — наконец, насмешливо бросил он. — Невероятно. Никогда не видел таких заморышей. Одна женщина, наделенная жалким подобием Силы, двое юнцов, кажется, даже не старшей крови, один полукровка и прочие, едва стоящие на ногах. Ты, поднявший на меня меч! Давай, покажи, на что способен!
— Ближайший к Аллериксу мечник вновь обрел способность двигаться. Молниеносно, без предупреждения, лишь крутанув клинком так, что воздух взвизгнул под лезвием, сиидха бросился на Безумца. Он был одним из лучших бойцов Цитадели, но его удар ушел в пустоту, острие высекло искры из мраморного пола — Исенна увернулся столь быстро, что глаз не уловил движения, пригнулся, спрятав за спину Жезл, и выхватил из ножен собственный меч. Все кончилось за несколько ударов сердца. После короткого каскада выпадов, финтов и размашистых ударов, рассыпающих снопы искр, клинок Исенны вспорол противнику бедро и взлетел к горлу.
