Все закончилось за несколько мгновений. Пытавшиеся спастись бегством остались лежать на дороге, там, где их настигли стрелы и топоры двергов. Желтое облако рассеялось, открыв поваленный и втоптанный в землю шатер и торопливо уходящий в глубину вражеских расположений отряд. Упрямый магик на стене крепости вновь попытался достать отступающих своей молнией, та ударилась в незримый щит и безвредно осыпалась миллионом тлеющих огоньков.
— Н-но… Как же так? — растерянно заикнулся Коннахар. — Цурсог, так нельзя! Они ведь посланники! Так не поступают!
— Эти — поступают, — предводитель йюрч тяжело навалился на камень, не замечая, что с его пальцев падают вязкие черные капли. Затем он встряхнулся, как мокрая собака, и рявкнул на Конни: — Чего стоишь столбом! Беги к Хазреду, пусть поднимает всех, они же сейчас попрут на стены!
… Ожидаемого Цурсогом немедленного штурма не случилось.
К Вратам Рассвета вскоре приблизились трое всадников под знаменем темно- синего цвета с вытканной в центре золотой фигуркой крылатого льва. Остановившись на безопасном расстоянии, один из вестников развернул свиток, громко и отчетливо прочитав содержащиеся в нем предложения:
— «Высочайшие Исенна Аллерикс и Эрианн Ладрейн в бесконечной милости своей к введенным в заблуждение воинам Цитадели избавляют их от необходимости и далее обрекать себя на бесславную погибель, выполняя приказания того, кто называет себя Всадником Ночи. Обращаясь к чародейскому ковену Радуги, они предлагают сдать крепость с находящимися в ней припасами, снаряжением и архивами, а наипаче же выдать семь магических кристаллов, именуемых Радужной Цепью. Всем, добровольно сложившим оружиеи отказавшимся от погибельного следования Дорогой Мрака, будет сохранена жизнь и дано позволение удалиться, взяв с собой то, что они смогут унести. Еслиже защитники Цитадели будут продолжать упорствовать, то Высочайшие складывают с себя ответственность за их участь и…»
Прилетевшая из крепости сизая стрела вонзилась у ног коня, заставив животное шарахнуться в сторону. Герольд, схватившись за поводья, выронил пергамент.
— Вам дается колокол на размышление! — проорал он, сражаясь с приплясывающим и храпящим скакуном. — На закате Высочайший Исенна сам придет за ответом!
* * *
Вопреки распускаемым Эрианном Хитроумным слухам о том, что в замке Цитадели царит вечная полутьма, в коей раздаются только вопли несчастных жертв да звучат нечестивые песнопения, покои Вершины создавались с таким расчетом, чтобы в них проникало как можно больше света. В Зале Решений, устроенной в срединной из Серебряных Башен, солнечные лучи пребывали с раннего утра до позднего вечера, играя сменой цветов в алых и золотых витражных окнах, выходивших на все восемь сторон света. Узкие ниши между оконными проемами занимали статуи и редкие вещицы, привезенные из далеких земель.
Середина просторного зала с гнутыми вольтами куполообразного потолка отводилась овальной формы столу, выложенному сплетениями мозаичного узорочья. Вглядевшись пристальнее, посетители Залы иногда улавливали миг, когда рисунок столешницы менялся, складываясь в новую картину, никогда не повторявшую очертаний прежней. Йюрч и людей это свойство обычного с виду стола пугало, хотя они отчаянно старались не подавать виду. Впрочем, оба этих народа равно недолюбливали недоступную их пониманию магию, в каких бы видах она не проявлялась, неохотно делая исключение лишь для боевого чародейства.
Во главе стола, напротив уходивших под потолок двойных дверей, громоздилось массивное кресло красного дерева с высокой спинкой, украшенной острыми зубцами, и резными подлокотниками. Прочие седалища схожего облика, но поскромнее и более удобные, чинно выстроились по кругу, ожидая гостей. Те входили сквозь распахнутые настежь двери, торопливо рассаживаясь и обмениваясь отрывистыми фразами.
Темно-каштанового цвета створки медленно и плавно закрылись. Под потолком дрогнул серебристый перезвон, однако величественный трон во главе стола остался незанятым. Пустовала и добрая треть из трех десятков кресел для участников собрания.
