– Наш барсук навел в норе порядок и забился в самый угол, – проворчал старый орудийщик Райхарт. – Нелегко будет выкурить его оттуда.
Матис и остальные солдаты опасливо осмотрелись по сторонам. Крепость располагалась на отроге, окруженном с трех сторон отвесными склонами. С северо-восточной стороны к соседнему холму пролегала плоская седловина. Стена здесь вздымалась самая мощная из всех, что доводилось видеть Матису. Чуть дальше другая стена окружала посад, и с запада к воротам поднималась наклонная платформа.
Перед Матисом раскинулась выжженная площадка, местами еще дымились кучи пепла. Ганс фон Вертинген расчистил всю вершину, лишив противника возможности подобраться к стенам под защитой кустарников и деревьев. На стене показалось несколько солдат фон Вертингена. Они приветствовали осаждающих непристойными жестами, а один оголил перед ними зад.
– Скоро им будет не до смеха! – проворчал Филипп фон Эрфенштайн, остановившись рядом с Матисом и Ульрихом Райхартом.
Несмотря на полуденный зной, рыцарь не снял тяжелых доспехов. Пот ручьями стекал по его лицу.
– Эй, Вертинген! – крикнул наместник. – Падаль ты трусливая! Выходи и сражайся, как мужчина!
Но в ответ слышались только насмешливые крики.
– Интересно, сколько в ней? – с сомнением спросил Ульрих. – Пятьдесят футов? Или все шестьдесят?
Эрфенштайн пожал плечами:
– Понятия не имею. В любом случае это самая высокая стена, что мне приходилось видеть. Будь у Трифельса такие стены, я бы хоть перед турками зад оголял.
– Зато у нас есть господин орудийщик, верно ведь?
Это раздался резкий голос Фридриха фон Шарфенека, стоявшего в сверкающем панцире среди ландскнехтов.
– Что скажешь, парень? – обратился он с улыбкой к Матису. – Сколько времени понадобится твоей пушке, чтобы прогрызть дыру в стене?
– Это… зависит от толщины стены, – нерешительно ответил Матис и с сомнением посмотрел на Толстушку Хедвиг, что покоилась на одной из телег.
– Тут уж я охотно тебя просвещу. – Фридрих фон Шарфенек вынул из ножен шпагу и со скучающим видом проверил остроту лезвия. – Толщина этих стен составляет ровно девять футов, высота – почти шестьдесят. Это самая высокая и толстая стена во всем Пфальце.
– Проклятье, и почему мы узнаем об этом только сейчас?! – вмешался Эрфенштайн. – Если вам, ваше сиятельство, столько известно об этой крепости, неплохо было бы поделиться этими знаниями с нами!
– И что бы от этого изменилось? – Шарфенек решительно вернул шпагу в ножны. – Может, ваш кудесник изготовил бы орудие больше этого? Поверьте мне, Эрфенштайн, этот стервятник фон Вертинген давно нам как кость в горле.
Он показал в сторону соседних холмов, над которыми угадывались башни крепости Нойшарфенек.
– Думаете, нам не хотелось разворошить это разбойничье логово? Думаете, я бы обратился к вам за помощью, если б мог справиться в одиночку? Все, о чем я говорил, остается в силе, Эрфенштайн. Вы помогаете мне со штурмом, а я помогаю вам восстановить права на Трифельс и собственную репутацию. В случае неудачи отправитесь обратно в дыру, из которой явились. В этом случае второе мое предложение теряет силу. Надеюсь, я понятно выразился?
– Вы… чванливый…
Лицо Эрфенштайна налилось кровью, рука вздрогнула. Казалось, он сейчас отвесит графу звонкую пощечину. Затем старый наместник глубоко вдохнул и взял себя в руки. Матис между тем задумался, что имел в виду Шарфенек под тем, вторым предложением. Быть может, были запланированы и другие походы, в которых ему придется участвовать в качестве орудийщика?
– Пусть это самая высокая и толстая стена в Пфальце, но будь я проклят, если у меня не лучший орудийщик Пфальца, – проворчал Эрфенштайн. – Вот увидите, мой Матис Черного Ганса вместе с крепостью в порошок сотрет.
Юный кузнец сглотнул, в очередной раз осознав, что в этом походе все надежды возлагались на него. Девять футов! Если Шарфенек не ошибся, то и Толстушки Хедвиг едва достанет, чтобы пробить в стене брешь. Поджав губы, Матис снова взглянул на укрепления.
– Стена, как я заметил, по бокам ниже, – проговорил он тихо, стараясь придать голосу уверенности.
