— «Старина»? — переспросил он растерянно. — Ты так меня назвал? Сколько же времени мы знакомы? Неделю? Чуть больше? Не странно ли, что я не хочу остаться? Да, я боюсь, но я хочу лететь с тобой.
Тревайз развел руками:
— Но почему? Я от тебя этого не требую, честно!
— Я сам не знаю почему. Это… Что-то такое… Голан, я верю в тебя. Мне кажется, ты всегда знаешь, что делаешь. Я хотел лететь на Трентор, но теперь понимаю, что из моей затеи ничего бы не вышло. Ты настаивал на поисках Геи, и теперь мне кажется, что Гея — это нечто вроде самого натянутого нерва Галактики. Очень, очень похоже, что именно из-за нее совершаются кое-какие события. И потом, если на то пошло, Голан, я наблюдал за тем, как ты заставил Квинтесетца выдать тебе сведения о Гее. Это была потрясающая по совершенству игра. Я был в восторге!
— Стало быть, ты веришь в меня.
— Да. Верю, — без колебаний ответил Пелорат. Тревайз положил руку на плечо товарища и с минуту молчал, подбирая, видимо, верные слова.
— Джен, — сказал он наконец, — ты простишь меня заранее за то, что я совершу что-то неправильное, если так или иначе нам придется встретиться с какими-то неприятностями?
— О, дружочек! — воскликнул Пелорат. — Зачем ты спрашиваешь? У меня есть и собственные причины остаться. Только давай побыстрее улетим, пока я не струсил и не передумал. Тогда я буду сгорать от стыда до конца своих дней.
— Как скажешь, Джен, — улыбнулся Тревайз. — Стартуем сразу же, как только позволит компьютер. На этот раз рванем вверх без проволочек, запустим гравитационный двигатель, как только небеса над нами будут свободны от других кораблей. А через час будем уже в открытом космосе.
— Хорошо, — кивнул Пелорат и оторвал язычок с герметичного контейнера с кофе. Кофе почти сразу вскипел. Пелорат принялся осторожно посасывать его через трубочку, стараясь не обжечь губы.
Тревайз усмехнулся:
— Гляди, как ловко ты уже управляешься с этими штуками. Ты теперь старый космический волк, Джен.
Пелорат задумчиво посмотрел на пластиковый контейнер и глубокомысленно изрек:
— Видишь ли, во времена, когда люди научились управлять гравитационным полем, стыдно не уметь пользоваться какими-то контейнерами.
— Угу. Только теперь кофе можно и из чашки попить на корабле. Странная штука получается — из области психологической инерции. Видишь кольца на стенах и потолке? Двадцать тысячелетий они монтируются на всех космических кораблях, но на гравитационном корабле они нужны как рыбе зонтик. Контейнер с трубочкой — из той же оперы.
Пелорат кивнул, продолжая меланхолично потягивать кофе.
— И когда же мы стартуем?
— Ага, попался! — весело рассмеялся Тревайз. — Пока я с тобой болтал про колечки и трубочки, мы успели попрощаться с Сейшеллом. Уже в миле от поверхности.
— Не может быть.
— Сам посмотри.
— Но… я ничего не почувствовал, — пролепетал Пелорат, стоя у иллюминатора.
— И не должен был.
— А мы ничего не нарушили? Нам не нужно было опять следовать по радиолучу, как тогда, когда мы приземлились?
— Нет причин, Джен. Никто нас не остановит. Никто на свете.
— Но когда мы садились, ты сказал…
— То было другое дело. Наше прибытие не было для них большим подарком, но оттого, что мы улетаем, они просто в экстазе.
— Почему ты так говоришь, Голан? О Гее с нами говорил только Квинтесетц, а он умолял, чтобы мы туда не летели.
— Не обольщайся, Джен. Это он для проформы. Он прекрасно понимал, что мы полетим туда. Вот ты восторгался — как ловко я выудил у Квинтесетца нужные сведения. На самом деле моей заслуги тут нет. Он и сам бы все выложил. Если бы я заткнул уши, он бы стал кричать.
— Но почему, Голан, почему? Это просто безумие какое-то.
— Ну да, паранойя. Понимаю.
Тревайз повернулся к компьютеру.
— Нас не остановили, — сообщил он вскоре. — Ни единого корабля на пути, и дальше все чисто, и никаких предупреждений.
Подмигнув Пелорату, Тревайз спросил:
— А расскажи-ка мне, Джен, как ты узнал о Гее? Ты ведь знал о ней еще на Терминусе, знал, что она — в Сейшельском Секторе, знал, что ее название по значению близко к слову «Земля». Где ты слышал обо всем этом?
Пелорат явно растерялся.
