— Два раза не повторяю: ни-ког-да!
— Зря ты так, — повторил, глубоко вздохнув, Жетон. — Вика сидит рядышком и тоже советует матери не ершиться…
Вот теперь все ясно! «Жених» умудрился захватить в заложницы дочку и пытается диктовать свои условия: ляжет Красуля в его постель — отпустит Вику, не ляжет — что угодно сделает с ней.
— Выслушай и ты меня, Жетон. Внимательно выслушай. Если попытаешься замочить Вику или сделать ее своей любовницей — мигом залетишь на пику. Мои возможности тебе известны. Устраивать сейчас разборку не стану, просто попрошу кой-кого пощщупать твои внутренности. Поверь, не откажут.
Прозрачный намек на второго «жениха», подполковника милиции Купцова, о существовании которого Жетон, конечно же, знает.
— Не штормуй, Красуля, не гони волну, дочку мочить не собираюсь, трахать — тоже. Для этого шкур хватает. Подержу под своим крылом до тех пор, пока ты не согласишься… Месяц, два, может — год. Я мужик терпеливый, дождусь… Решишь — позвони.
— А как же институт? — машинально задала Надежда Савельевна дурацкий вопрос. — Она же пропустит…
В трубке — ехидное покряхтывание, сравнимое разве со звуками, издаваемыми хищником, когла тот терзает зарезанную овцу.
— Это, миляга, не мои проблемы. Быстрей решайся переехать ко мне… Или — прими у себя.
Жетон первым положил трубку. Будто продемонстрировал терпение и уверенность в согласии Сотовой выйти за него замуж. Либо превратиться в любовницу. Выбор ограничен двумя этими решениями.
Надежда Савельевна несколько минут незряче разглядывала телефонный аппарат. Словно распрашивала о том, что собирается предпринять бандит, какой фокус он выкинет? Потом швырнула трубку радиотелефона на незастеленную кровать, забегала по комнате. Будто тигрица по клетке. Ненависть распирала ее, кружила голову, гнала вязкую слюну.
Сотни вариантов расправы над похитителем дочери возникали в сознании и… лопались мыльными пузырями.
Напасть на логово Жетона? Не годится, он может пристрелить Вику. Воспользоваться услугами киллеров? Но Жетон пользуется авторитетом жестокого и хитрого человека, не всякий киллер согласится подставить свою грудь. За любое вознаграждение. И — потом, где гарантия, что в случае неудачи покушения не пострадает Вика?
Заслать в банду Жетона надежного человека, который способен освободить дочь? В принципе, самый надежный вариант, но вот кого послать? Хвост, Жадюга, Верткий, Петенька не годятся, их физиономии изучены, повадки известны. Не успеют даже подмигнуть Вике — уберут. Безжалостно и умело. Дело не в жалости — после устранения ее шестерок Жетон может принять самые жесткие меры.
Все же, придется остановиться на опасной операции — попытаться захватить похитителя и заставить его выдать дочь. И сделать это с минимальной опасностью для Вики.
К половине двенадцатого решение было выработано. Надежда Савельевна сразу успокоилась и вспомнила о назначенной встрече с новым компаньоном.
Надела строгий брючный костюм, выпустила из под модного пиджака белоснежный воротничек мужской рубашки. Единственная «вольность» — глубокое декольте, в котором угадываются две тугие, не скованные бюстгалтером, груди. И еще одна — незастеленная постель в спальне, готовая превратиться в ложе любви… * * *
Ровно в двенадцать Петенька негромко постучал в закрытую дверь.
— Войди, — разрешила Надежда Савельевна, не отрывая взгляда от листа бумаги с текстом договора.
— К тебе — посетитель. Михаил Гордеевич Федоров.
Фамилия, имя, отчество выданы с тонкой насмешкой. Хорошо еще, ехидный парень не присоединил воинское звание с приставкой — «пенсионер». Красуля грозно нахмурилась, метнула на избалованного слугу предупреждающий взгляд. Сухо приказала.
— Проси.
Посетитель вошел с независимым видом, максимально высоко подняв голову и развернув крепкие плечи. В глазах — сдерживаемая надежда и просьба о помощи. Удивительно выразительные глаза у этого зрелого мужчины — серые, изменчивые: то вспыхивают искрами, то превращаются в льдинки.
— Прибыл по вашему приказанию, — шутливо вытянулся отставной офицер. — Готов выполнить любое задание… партии и правительства.
