Впрочем, бабуля не выдавала рецепт кому попало, хранила его, как легендарные шотландские пикты в балладе Роберта Льюиса Стивенсона о вересковом меде. Путем подглядывания, подслушивания, расковыривания и многократных дегустаций бабулины подружки и соседки установили, что для волшебного пирога ничего особенного не нужно – тесто дрожжевое, в начинке тонко-тонко наструганная капуста, лук, яйцо, соль и перец по вкусу. Тем не менее в итоге только у бабушки получался Пирог – с большой красной буквы, украшенной вензелем. У всех остальных выходило заурядное хлебо-булочное изделие.
Хваленому пирогу из новой кафешки, пожалуй, удалось подобраться к идеалу ближе других, и все же бабушкиному он проигрывал. Чтобы окончательно убедиться в этом, я пытливо и вдумчиво слопала половину пирога размером со среднюю сковородку, и это заняло немало времени, так что с обеда я вернулась с опозданием.
К счастью, в этот поистине прекрасный день у меня не было слушания по громкому делу Сушкиной. Мне предстояло пообщаться с фигурантами другого процесса, а им было назначено на пятнадцать часов, и до этого времени было еще минут сорок.
Мы с Машкой уже вывернули из проулка на финишную прямую к месту свершения наших трудовых подвигов, когда впереди мелькнул знакомый красный рюкзачок – из троллейбуса выскочила моя Сашка.
– Притормози, – остановила я Машку, выставив шлагбаумом руку.
– Почему?
– Видишь тот красный пролетарский вещмешок? Это моя революционно настроенная дочь идет.
– Сашка? Так давай ее догоним, мы с ней давненько не виделись…
– Мы этого делать не будем!
Я усиленно затормозила и даже оттащила Машку за ближайший фонарный столб. Уже там объяснила:
– На крыльце стоят тетки из канцелярии, а я не хочу, чтобы они увидели, какой гримасой встретит меня родная дочка. Меня достаточно часто и активно полощут в желтой прессе, если к этому добавятся еще и пересуды на работе – это будет уже перебор.
– У-у-у, как все запущено, – Машка сочувственно вздохнула и вняла моим доводам.
Мы дождались, пока Сашка войдет в здание, и только потом пошли к крыльцу. В холле расстались, и Машка направилась к лестнице – с бойким каблучным цоканьем взбираться на свой третий этаж, а я в невесомых балетках неслышно зашагала по коридору. Свернула за угол – и тут же отпрянула, снова прячась.
Зачем?
Стыдно признаться, но честно скажу: для того чтобы подслушать.
Совсем рядом, за углом, под дверью моего кабинета беседовали две девицы – моя дочь и еще какая-то барышня. Разглядеть я ее не успела, заметила только толстую льняную косу – она эффектно контрастировала с синим джинсовым плащом.
Собеседница сидела на лавке у двери, Сашка стояла перед ней, перекатываясь с пятки на носок и насмешливо вопрошая:
– Что, госпожа судья заставляет себя ждать? Я нахмурилась, а незнакомка добродушно ответила:
– Да нет, это я явилась на час раньше. Еще вчера была в Самаре, забыла часы перевести, а там плюс один к московскому времени.
– Сама-а-ара? – повторила моя дочь таким тоном, словно ей было сказано «Суматра». – Масштабно работает наш самый справедливый в мире суд! Поблизости всех свидетелей уже выбрали?
– Я не свидетель, – все так же добродушно сообщила светловолосая, подвинувшись на лавке. – Да ты садись… Я – истец!
– Ого, – Сашка повела плечами, скинула рюкзак, опустилась на лавку. – И чего же ты истчешь?
– Знамо дело, справедливости! – заокала девица, моментально преобразившись в крестьянку из поволжских степей. – Корысти не ищу, на милость уповаю…
– О, ты тоже смотришь «Сельскую жизнь»? Прикольный сериал, девчонка эта смешная, как ее – Глаша?
– Глафира Пална Онучкина! – девица, не вставая, изобразила земной поклон и смущенно затеребила косу. – Можно просто Глаха…
– Ты даже на нее похожа, – захихикала Сашка. – Хотя у Глаши этой веснушки, думаю, нарисованные…
– Чавой-то нарисованные, мои это веснушки, родненькие-природненькие! – притворно обиделась «Глаша».
И вновь сменила тон, заговорив, как обычно:
– Нет, правда, это натуральные веснушки, меня с первым весенним солнышком всегда обсыпает, как горохом.
– В смысле? – Судя по шорохам, Сашка завозилась – небось, сунулась разглядывать упомянутые веснушки поближе. – Ты что, она и есть? Та актриса, Мария Рогозина?
