Палачи-красноармейцы получали 10 рублей "с головы" каждого казненного. Возможно, что как раз в то время, когда они протягивали свои руки за этим позорным заработком, из свежей, едва присыпанной землей могилы слышались тихие стоны заживо погребенных людей. Эти стоны донеслись до слуха Обрезова и могильщиков, пришедших ранним утром 20 октября 1918 года насыпать могильный холм. Как бы не сознавая ужаса своего повествования, Обрезов рассказывал об этом свидетельнице А. А. Колесниковой и добавил, что из могильной ямы даже выглядывал, облокотившись на руки, один недобитый заложник, умолял вытащить его из-под груды наваленных на него мертвых тел и просил дать воды. По-видимому, у Обрезова и у сопровождавших его могильщиков страх перед красноармейцами был настолько велик, что в душах их не оставалось более места для других чувств -- и они просто забросали могилу землей.
Стоны стихли.
Сопоставляя подробности рассказа Обрезова сданными, добытыми при раскопке могилы 24 января 1919 года, А. А. Колесникова пришла к убеждению, что раненый, просивший воды, был о[тец] Иоанн Рябухин. Его труп был обнаружен лежащим с поднятыми руками, как будто он желал выкарабкаться из могилы. Обрезов почему-то прикрыл голову священника епитрахилью.
Весть об описанном злодеянии большевиков быстро распространилась по Пятигорску. В других городах Минеральных групп о гибели заложников узнали из газет. Впечатление было самое тягостное, и казнь стольких неповинных людей казалась из-за своей чудовищности прямо невероятной. На этой почве, быть может для смягчения ужасного впечатления, самими большевиками, как утверждает свидетельница баронесса де Форжет, стали распускаться слухи о том, что заложники не казнены, а увезены в Святой Крест. И действительно, такие приметные большевики, как Ге и Кравец, которые не могли не знать правды, успокаивали обращавшихся к ним вдов казненных заложников уверениями в том, что они, большевики, не так глупы, чтобы убивать заложников, и утверждали, что заложники спрятаны в надежное место.
По вполне понятным причинам психологического свойства эти слухи и успокоительные заверения с жадностью подхватывались близкими и знакомыми погибших заложников и, по мере распространения этих слухов, создавались все новые и новые версии, одна другой утешительнее. Подчас слухи были настолько правдоподобны и так хотелось им верить, что некоторые лица предпринимали трудные путешествия, сопряженные со смертельной опасностью, лишь бы напасть на след близкого человека.
Злонамеренные элементы, вроде бывших матросов, учли создавшееся положение в свою пользу и довольно долго шантажировали вдов заложников, вымогая у них более или менее значительные суммы за возможное будто бы еще освобождение их, покойных в действительности, мужей из-под ареста.
Дальнейшие события доказали всю праздность этих слухов и положили предел подобным мошенничествам. В конце января 1919 года были предприняты раскопки могил заложников. При этом правильная организация отсутствовала, и вообще раскопки производились при таких условиях, что ожидать значительных результатов было нельзя. Тем не менее присутствовавшими при раскопках родственниками заложников были опознаны трупы барона де Форжета, Кузьмина, отца Иоанна Рябухина и Щербакова.
Для веры в правильность приведенных выше слухов уже почти не оставалось места, и в обществе стал укрепляться взгляд на казнь заложников как на месть за смерть Рубина, Рожанского и других членов ЦИК, что, впрочем, и находит себе подтверждение, как то было указано выше, в официальных данных, исходящих непосредственно от советской власти.
Окончательным опровержением циркулировавших слухов о спасении заложников явились результаты, добытые при разрытии Особой комиссией могил жертв октябрьского красного террора в Пятигорске.
27 и 28 февраля 1919 года была разрыта Особой комиссией первая могила, находящаяся в северо-западном углу пятигорского городского кладбища, на расстоянии 19 саженей от западной стены кладбища и четырех с третью саженей от его северной стены.
По снятии верхнего слоя насыпи в южном и северном краях ее обнаружены были первые останки покойников в виде сильно разложившихся конечностей; в южном крае -- на глубине четверти аршина от поверхности земли; а в северном -- на глубине пол-аршина. При дальнейшем разрытии могилы начали попадаться отдельно лежавшие разные человеческие кости, а затем, по снятии еще некоторого слоя земли и расчистке показавшихся трупов, оказалось, что во всей могиле лежат разбросанными в самых разнообразных и неестественных положениях многочисленные трупы, сильнейшим образом разложившиеся, причем те из трупов, которые одеты в белье, сохранили еще кроме костей кашеобразную массу, оставшуюся от совершенно разложившихся тканей тела и внутренностей. Ни на одном трупе не остались целыми ткани тела и верхние покровы. Трупы переплетены между собою и свалены в одну груду, разровненную по всей поверхности могилы, причем такое переплетение трупов особенно сильно в юго-западной части могилы, где вообще их оказалось более, нежели в северо-восточной. Так, в юго-западной части могилы один из трупов нижними своими конечностями обнимал череп другого трупа. Конечности некоторых других трупов подогнуты и сведены между собою. По всей могиле обнаружены отдельно лежавшие черепа. При поднимании трупов они рассыпались на отдельные кости и части вследствие сильного разложения, от которого распространялся удушливый трупный запах.
