Она вновь включает сериал и заказывает на кухне мороженое. Алекс вспоминает ее слова: «Ты не обязан становиться таким же, как наши родители». Джун никогда прежде не упоминала их отца в том же контексте, что и мать. Он всегда знал, что часть ее злится на мать за то положение, которое они занимают в мире. За то, что у нее нет нормальной жизни. За то, как мать отбирала себя у них. Однако в первый раз Алекс осознает, что Джун в глубине души испытывает то же чувство потери, что и он сам, по отношению к их отцу. Это то, с чем она справилась, оставив позади. Но ситуация с матерью – через нее Джун все еще проходит.
Алекс считает, что по большей части сестра ошибалась на его счет. Ему не обязательно придется выбирать между политикой и всей этой темой с Генри. Да и не так уж он и спешит со своей карьерой. Но… остается же еще та техасская папка. И понимание того, что есть другие штаты вроде Техаса и миллионы других людей, которым нужен кто-то, кто станет за них бороться. И тут же чувство где-то пониже спины вспыхивает в нем, говоря, что внутри него еще остаются силы сражаться! Силы, которые нужно направить в правильную сторону.
Он может стать юристом.
Каждый раз, смотря на свою техасскую папку, Алекс знает, что она может проложить ему дорогу на юридический – туда, где предпочли бы видеть его родители вместо того, чтобы он с головой нырнул в политику. Но он всегда, всегда говорил «нет». Он не любит ждать. Не любит тратить время на то, чтобы поступать так, как говорят другие.
Алекс никогда не задумывался о других вариантах, кроме того, что лежит сейчас прямо перед ним. Но, возможно, ему и следовало бы.
– Сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать тебе, что очень сексуальный и очень богатый лучший друг Генри в буквальном смысле влюблен в тебя? – спрашивает Алекс у Джун. – Он же вроде миллиардера-гения и маниакально помешанного мечтателя-филантропа. Думаю, тебе бы это пришлось по душе.
– Прошу тебя, заткнись, – отвечает она и забирает у него мороженое.
Как только Джун обо всем узнает, их круг «посвященных» расширяется до семи человек.
До Генри большинство романтических связей Алекса (после вступления матери в должность) были единичными инцидентами. Чаще всего Кэш или Эми отбирали у них телефоны прямо перед самим действом, сразу после завершения тыкая на пунктирную линию в соглашении о конфиденциальности. Эми проделывала это с профессионализмом робота, Кэш – с видом капитана круизного лайнера. Не поставить в известность этих двоих не удалось бы никак.
Кроме них есть Шаан – единственный член королевского персонала, который знает, что Генри – гей. Не считая, конечно же, его психолога. В действительности, Шаана не особо беспокоят сексуальные предпочтения Генри, пока они не доставляют неприятностей ему самому. Он непревзойденный профессионал. Одетый в безукоризненно пошитый костюм от Тома Форда, он никогда ни о чем не волновался. Его привязанность к своему начальнику проявляется лишь в том, что он ухаживает за ним, как за любимым комнатным растением. Шаан в курсе по той же причине, что и Эми, и Кэш: из абсолютной необходимости.
Еще есть Нора, на лице которой появляется самодовольная ухмылка каждый раз, когда всплывает эта тема. Помимо прочих – Би, которая узнала обо всем, ворвавшись в один из их полуночных сеансов в FaceTime и оставив Генри нервно заикаться и бросая на него многозначительные взгляды в течение следующих полутора дней.
Из них всех Пез, судя по всему, был в курсе с самого начала. Алекс догадывается, что тот должен был потребовать объяснений в тот же момент, когда Генри буквально заставил их бежать из страны под покровом ночи сразу же после того, как сунул свой язык Алексу в рот в саду Кеннеди.
Именно Пез берет трубку, когда Алекс набирает Генри по FaceTime в четыре утра по вашингтонскому времени, ожидая застать Генри за утренним чаем. Генри отдыхает в одном из загородных домов семьи, в то время как Алекс задыхается от своей последней недели в колледже. Недолго раздумывая о том, почему его головная боль так требовала успокоения в виде Генри, такого уютного и живописно потягивающего чай на пышном зеленом склоне холма, Алекс просто набирает его номер.
