, Алекс? – спрашивает она, очевидно, подтрунивая над ним. Алекс выдавливает из себя улыбку.
– Вы знаете, Дотти, она великолепна, – отвечает он. – С момента победы моей матери на выборах я побывал здесь уже несколько раз, и меня всегда поражала история, которой дышит каждая частичка этой невероятной страны. Ну и, конечно же, не будем забывать об отличном выборе пива. – Аудитория, как по заказу, смеется, и Алекс слегка пожимает плечами. – И, конечно, я всегда рад видеть этого парня.
Он поворачивается к Генри, протягивая тому кулак. Поколебавшись, Генри стукается с ним костяшками с таким выражением лица, словно совершает тяжкий акт предательства.
Главная причина, по которой Алекс так стремится в политику, даже зная о судьбе всех детей президента, которые с криками убегали от своих родителей в ту же секунду, как им исполнялось восемнадцать, состоит в том, что он искренне заботится о людях.
Власть – это прекрасно. Внимание – просто забавно. Но люди – люди для него все. Алекс склонен чересчур беспокоиться о некоторых вещах, будь то возможность людей оплатить свои медицинские счета, вступать в брак с любимыми, не стать жертвой нападения в собственной школе или, как в этом случае, хватает ли книг у больных раком детей в Королевском госпитале Марсдена, где они с Генри сейчас находятся.
Они и еще толпа охраны заняли весь этаж, смущая медсестер и пожимая всем руки. Алекс пытается – действительно пытается – не сжимать кулаки от злости, но натянутая улыбка Генри, фотографирующегося с маленьким лысым мальчиком, утыканным кучей трубок, выводит его из себя настолько, что он едва не кричит.
Несмотря на все, это долг Алекса – быть там, с этими детьми, так что вместо злости он решает сосредоточиться на них. Большинство и понятия не имеют, кто он, однако Генри тут же представляет его как сына президента. Вскоре дети уже расспрашивают Алекса о Белом доме и о том, знаком ли он с Арианой Гранде, а тот смеется и подбадривает их, как может. Распаковав тяжелые коробки, которые они привезли с собой, и достав из них книги, он карабкается на постель, готовясь читать детям вслух под неустанные щелчки камер.
Алекс и сам не замечает, как пропал Генри, пока малыш, которому он читал, не засыпает рядом с ним. Внезапно он слышит шепот принца по другую сторону занавески.
Прокравшись на цыпочках поближе, Алекс обнаруживает, что фотографы тоже исчезли. Остался только Генри. Хмм.
Алекс тихонько крадется к стулу, стоящему у стены вплотную к занавеске. Если ему удастся сесть под нужным углом и вытянуть шею, то получится подглядеть.
Генри беседует с маленькой девочкой с лейкемией, которую, судя по табличке на стене возле ее больничной койки, зовут Клодетт. Ее темная кожа приобрела бледно-серый оттенок, а на голове повязан ярко-оранжевый шарф с эмблемой звездной птицы Альянса[16].
Вместо того чтобы нелепо зависнуть рядом с койкой, как ожидал Алекс, принц, улыбаясь, опускается рядом с девочкой на колени и берет ее за руку.
– Любишь «Звездные войны»? – спрашивает Генри, указывая на эмблему на шарфе, низким и теплым голосом, которого Алекс никогда от него не слышал.
– Я их просто обожаю! – не скрывает восторга Клодетт. – Когда вырасту, я хочу стать принцессой Леей – она такая сильная, умная и уверенная в себе. И ее любит Хан Соло, – сказав это, она смущается, но не отводит от принца глаз. Алекс осознает, что вытягивает шею все сильнее, пытаясь рассмотреть реакцию Генри. Любовь к «Звездным войнам» в том списке явно не значилась.
– Знаешь что? – спрашивает Генри, наклоняясь к девочке и заговорщически улыбаясь. – Думаю, ты все верно подметила.
Клодетт хихикает.
– А кто твой любимый персонаж?
– Хмм, – произносит Генри, делая вид, что задумался. – Мне всегда нравился Люк. Он храбрый и добрый, а еще он самый сильный из всех джедаев! Думаю, Люк – живое доказательство того, что, откуда бы ты ни был или кем бы ни была твоя семья, ты сможешь стать великим человеком, если будешь честен с самим собой.
– Ну все, мисс Клодетт, – весело обращается к ней медсестра, выходя из-за занавески. Генри подскакивает, а Алекс чуть не переворачивается на стуле, попавшись прямо на месте преступления. Прокашлявшись, он выпрямляется, намеренно избегая смотреть на принца. – Вы оба можете идти. Ей пора принимать лекарства.
