Я подумал, что это самое удивительное, что я когда-либо видел в своей жизни, и лучше мне держаться от тебя подальше. Я решил, что, если бы кто-то вроде этого парня полюбил бы меня, это разожгло бы во мне огонь.
А потом я повел себя, как беспечный идиот, и все равно влюбился в тебя. Когда ты звонил мне бессовестно поздними ночными часами, я уже любил тебя. Когда ты целовал меня в отвратительных общественных туалетах, надувал губы в гостиничных барах и делал меня счастливым так, как мне, искалеченному и закрытому человеку, никогда и не снилось, я любил тебя.
А потом, по каким-то совершенно непонятным причинам, у тебя хватило наглости ответить мне взаимностью. Можешь ты в это поверить?
Иногда мне самому не верится в это, даже до сих пор.
Мне жаль, что с Филиппом все прошло не очень гладко. Жаль, что не могу послать тебе надежду.
Твой,
Генри
P.S. от Микеланджело к Томмазо Кавальери, 1533:
«Я хорошо знаю, в этот час я мог бы так же легко забыть твое имя, как и пищу, которой я живу. Нет, мне было бы легче забыть пищу, которая питает только мое несчастное тело, чем твое имя, которое питает и тело, и душу, наполняя то одно, то другое такой сладостью, что я не чувствую ни усталости, ни страха смерти, пока память хранит тебя для меня. Представь, если бы глаза мои тоже могли наслаждаться, что бы стало со мной».
Re: Домашняя ерунда
от: A
9/4/20 8:31 PM
Кому: Генри
Г,
твою мать.
Мне так жаль. Я не знаю, что еще сказать. Мне так жаль. Джун и Нора шлют тебе поцелуи. Не такие страстные, как я, правда.
Прошу, не переживай за меня. Мы со всем разберемся. Просто это может занять некоторое время. Я работал над своим терпением и много чего перенял у тебя.
Господи, что же мне написать, чтобы тебе стало легче?
Вот: не могу решить, скучаю ли я по тебе больше или меньше, читая твои письма. Иногда, когда читаю все то, что ты пишешь мне, я чувствую себя причудливой скалой посреди самого прекрасного чистого океана. Твоя любовь гораздо больше самого тебя, больше всего, что существует в этом мире. Поверить не могу, как мне повезло быть свидетелем всего этого – быть тем, кому досталась твоя любовь, да еще и так много. Это не просто везение, это судьба. Сам Бог сделал меня тем человеком, к которому обращены твои слова. Пять раз я повторю Аве Мария. Muchas gracias, Santa Maria.
Я не могу тягаться с тобой в прозе, но что я могу, так это составить для тебя список.
НЕПОЛНЫЙ СПИСОК:
ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ЛЮБЛЮ В ЕГО КОРОЛЕВСКОМ ВЫСОЧЕСТВЕ
ПРИНЦЕ ГЕНРИ УЭЛЬСКОМ
1. Звук твоего смеха, когда я вывожу тебя из себя.
2. То, как ты пахнешь, не побрызгавшись своим модным одеколоном, – чистым постельным бельем и свежескошенной травой (что это за магия?).
3. То, как ты выпячиваешь подбородок, когда пытаешься выглядеть круто.
4. Как выглядят твои руки, когда ты играешь на фортепиано.
5. Все вещи, которые я понял о себе, – все это благодаря тебе.
6. То, что ты считаешь «Возвращение Джедая» лучшей частью «Звездных войн» (ты неправ), потому что глубоко в душе ты огромный, сопливый и неловкий романтик, который просто хочет, чтобы все закончилось хорошо.
7. Твое умение цитировать Китса.
8. Твое умение цитировать монолог Бернадетты из «Присциллы, королевы пустыни»: «Не позволяй этому утащить тебя вниз».
9. То, как сильно ты стараешься.
10. То, как сильно ты всегда старался.
11. Как решительно ты настроен стараться и дальше.
12. Когда ты обнимаешь меня, больше ничто в этом дурацком мире не имеет значения.
13. Проклятый выпуск Le Monde, который ты привез с собой в Лондон и хранил у себя на тумбочке (да, я видел его).
14. То, как ты выглядишь спросонья.
15. Пропорции твоих талии и плеч.
16. Твое огромное, великодушное, нелепое, но несокрушимое сердце.
17. Твой такой же огромный член.
18. Твое лицо, когда ты прочитал предыдущий пункт.
19. То, как ты выглядишь спросонья (знаю, я уже говорил это, но мне правда очень-очень это нравится).
20. Тот факт, что ты любил меня все это время.
Я все еще думаю о последнем пункте с тех пор, как ты рассказал мне обо всем. Каким же я был идиотом. Иногда мне так трудно выкинуть это из головы, но сейчас я вспоминаю то, что сказал тебе той ночью в моей комнате, когда все это началось, как я отмахнулся от тебя, когда ты предложил мне свободу после того съезда, и как я пытался вести себя так, словно все это ничего не значит.
