— А теперь послушай, что Я тебе скажу… — и она рассказал ему о своих видениях. Затем вспомнила об исчезновении Ольги Савельевой, рассказала ему о том, что сообщила ей соседка Марина, Ада и Сара. — Как ты думаешь, рано поднимать шум?
— А ты видела дым и после того, как Сара попросила тебя ПОСМОТРЕТЬ, выживет ли Савельев?
— Да, и до и после… Вот я и подумала, а не связана ли эта автокатастрофа с Ольгой? И как вообще можно увязать братьев Караваевых и эту безупречную женщину?
— Я же тебе не сказал… Дело в том, что и ты видела на снегу четыре трупа, и Ваня Безуглов сказал мне, что в машине нашли четыре тела, три — это Караваевы, а четвертое принадлежит женщине… Я, конечно, не знаю, но вполне вероятно, что это и есть Савельева. Ты говоришь, что у нее муж сейчас находится в реанимации?
— Да, у него, кажется, инфаркт… Ему собираются делать операцию… Я уже поняла тебя, ты думаешь о том, кто бы мог опознать женское тело? Может, это сначала сделать мне? Я несколько часов назад видела Ольгу на фотографиях… не думаю, что в морг сразу же надо вести Аду… Вдруг это не она… Жалко будет женщину… Ну так как? Ты будешь помогать мне? А я тебе? Как раньше? — Ей было удивительно легко и просто общаться с этим большим и красивым мужчиной, которого она, не смотря ни на что, продолжала любить и испытывала восторг от того, что вновь видит его рядом и может обнять.
— Конечно… Если бы ты только знала, как я рад… Ты моя маленькая…
— Логинов, прекращай… Я не маленькая… и вообще, хочу тебя разочаровать: я, наверно, все-таки, уйду из школы… Мне снова все это надоело. И ученики эти сопливые, которые фальшивят и так и норовят сбежать с урока… Это однообразие убивает во мне личность. Ты понял?
— Понял. — Он в порыве страсти и благодушия хотел задать ей пару вопросов, чтобы в этом любовном пылу услышать слова, которые бы успокоили его (например: «Ты все еще помнишь его?»), но понял, что никогда больше не осмелиться вторгнуться в ее внутренний мир. «В конце концов, это ЕЕ мир, и она вольна заселять его кем угодно…» Покоя, конечно же, не было, но и в этом дурмане из полутонов и полу-страсти, полу-любви и полу-слиянии он чувствовал себя гармонично. Очевидно, это и было как раз то, что ему нужно.
* * *
Соня не собиралась плакать, но слезы сами закапали на спицы, все стало расплываться, красно-синие петли превратились в разноцветные потеки… Она ревновала Логинова и маялась от бессмысленности своего существования. Она, всю свою жизнь мечтавшая о семье, постепенно превратилась просто в наблюдательницу чужой жизни. В частности, жизни Наталии и Логинова. Она и любила их по-своему, но в то же время не понимала, почему ОНИ имеют права на интересную, насыщенную событиями жизнь, а она — нет.
Но мысли приходили и уходили, а Соня оставалась.
* * *
Новый день принес солнце, которое осветило их спальню и превратило зимнее утро в праздник. Однако, это длилось недолго, ровно столько, сколько понадобилось Наталии на утренний долгий поцелуй. Затем в ее голове пронесся бодрый и отрезвляющий вихрь мыслей, который напомнил ей о Каменке и Аде. С другой стороны, к ней вернулся Логинов и тот стремительный темп жизни, который она так любила. Теперь все будет по-новому. Логинов будет как ласковый и веселый котенок скрашивать ее одиночество, но, в тоже время, не вмешиваться в ее внутреннюю жизнь, которая наверняка тоже изменится. К лучшему.
Так она лежала, то хмурясь, то улыбаясь тому мироощущению, которое переполняло ее в это декабрьское утро, пока не зазвонил будильник, все смазавший и вернувший ее в мир реальности.
— Логинов, если бы ты знал, как же мне неохота тащиться на работу… Придется срочно взять больничный, а еще лучше — вовсе бросить эту чертову музыкалку…
Логинов открыл глаза и не поверил тому, что находится в кровати с Наталией. Он провел рукой по ее плечу — оно было из плоти и крови.
— Знаешь, а ведь я все это время не жил, — пробормотал он и тут же, смутившись собственной откровенности, зарылся лицом в ее рассыпанные по груди теплые и шелковистые волосы и замер, боясь, что сейчас проснется и вновь окажется один.
