— Ноне самое время рыбное, жир нагуливать в зиму, — заметил Иван.
Семён не ответил. Чуть погодя сказал:
— Я прошлым месяцем в станичном правлении сидельцем отбывал и слышал, как атаман гутарил, будто в нашем десятом Донском полковником Краснов.
— Брешет. Полковник Краснов Ермака Тимофеевича полком командует где-то у китайской земли. Я его самолично из Вёшек в Миллерово доставил.
— Да нам всё одно, хуч поп, хуч попадья.
— По мне бы, лучше попадья. Слушай, Сёмка, а отчего попадьи всегда в теле? У нашего батюшки вон какая задастая.
— Так то у нашего, а я вот в Мечетке был, так там худющая, одни мослы. — Семён на Шандыбу посмотрел. — Что ты, Ванька, о попадье речь завёл?
— Я? Ты попервах начал. А бабы они и есть бабы.
— Эх, отслужу, приведу в курень казачку, да поядрёней... Я бы её что ту кобылицу объездил.
— Норовистая скинет, да ещё лягнёт.
— Обратаю.
— Ну-ну.
С головы колонны урядник голос подал:
— Песельники!
— Семён, это по твоей части.
Сёмка, что петушок на заборе, встрепенулся.
— За-певай! — крикнул урядник.
Ехали казаки
С Дона до дому,
довёл Сёмка, и тут же десяток глоток с присвистом подхватили:
Подманулы Галю,
Забрали с собою...
* * *
Телефонограмму из штаба о своём новом назначении Краснов воспринял как должное. За два года службы в Семиречье он дважды исполнял обязанности командира бригады. Командиром полка Краснов слыл суровым и педантичным, требовал от подчинённых точного выполнения своих указаний, соблюдения расписания строевых и учебных занятий. Его 1-й Сибирский казачий полк имени Ермака Тимофеевича на смотрах обычно занимал первые места и удостаивался самых высоких похвал. Дважды в год приезжала от штаба войск Семиреченской области комиссия для проверки полка в целом и подготовки личного состава...
Поэтому перевод в Замостье Краснов воспринял как явление закономерное, тем паче ему ранее это было обещано. Конечно, Замостье не Петербург и не Москва, но всё-таки не Азия. Там, в Джирекенте, в первые месяцы Краснову было особенно трудно. Полковые учения, плац, верховая езда, джигитовка. Конные марши к границе с Монголией. Леса и сопки. Походные биваки у слияния Аргуни с Шилкой. Штабное учение у Онона. Полковнику Краснову не раз приходила мысль, что где-то здесь, у голубых вод Онона, собирал курултай[2] великий Чингизхан и здесь родилась у него дерзкая мысль о покорении мира...
В Джирекенте всё общение супругов Красновых ограничивалось офицерским собранием. Лидия Фёдоровна скучала по столице, и Пётр Николаевич отправил её домой. После отъезда жены Краснов всё свободное от службы время уделял литературе. Подшучивал над собой: придёт время — все наброски дозреют... К моменту, когда предстояло оставить полк, Краснов успел напечатать несколько рассказов. Публикациям он счёт не вёл.
Краснов никогда не задумывался на тем, всё ли, что выходит из-под его пера, заслуживает внимания? Он был убеждён твёрдо: коли печатают, значит, должны читать. А потребность писать захватывала.
Наконец, настал день и час, когда полковник Пётр Краснов, распрощавшись с полком, сел в вагон. Покидал Джирекент со сложным чувством. И не потому, что предстояло начинать новую службу. 10-й Донской казачий полк он знал, общался с прежним его командиром и некоторыми офицерами. Да и казаки были в основном с верхних станиц, к ним Краснов питал тёплые чувства ещё со времён, когда был адъютантом командира полка атаманцев.
В последнее время Пётр Краснов чувствовал, что в мире зреет военный взрыв. Грядёт война, и будет она мировой. Сложилось противостояние сил. С одной стороны Англия, Франция и с ними Россия, с другой — Германия и Австро-Венгрия, к ним уж непременно привяжется Турция.
Иногда Пётр Краснов думал, почему Россия впряглась в англо-французскую колесницу, ведь издавна она семейными узами была связана с немецким двором. Вот и жена императора Николая немка. Краснов видел Александру Фёдоровну: в прежние годы она часто посещала лейб-гвардии казачьи полки, бывала на всех парадах. Пётр Краснов считал её красивой, интересными были и её дочери.
Так почему же всё-таки Англия и Франция? На самом-то деле полковник давно знал ответ. России нужны Балканы и черноморские проливы. Материковая франция ещё может вести войну с Германией и Австро-Венгрией, однако чтобы Англия послала своих солдат воевать в Европе — в это Краснов верить отказывался. Если же в боевые действия вступит и Османская Турция, России придётся открыть фронт на Кавказе.
