Глеб почувствовал, как у него от волнения перехватило дыхание.
— Кто таков? Зовут как твоего родственника?
— Шагарой зовут! Нешто знаешь его?
— Жив, значит… Где же его нелегкая носит, сам почему не пришел?
— Не может он. В манфреймовский замок попал, обратного хода оттуда нашему брату нету. Вот и попросил меня присмотреть, значит, за этой лягушкой, а тут ты шастаешь, дай, думаю, подойду, может, узнаю, куда она подевалась…
— Далеко лягушка наша улетела. Обещала вернуться, да не скоро это случится.
— Вот, значит, как…
— Да так уж, сам ее жду.
— А по ночам чего по болоту шастаешь?
— Штуку одну ищу, железную, которая тут не так давно свалилась.
— С неба, штоль, свалилась?
— Может, и с неба, неужто про нее знаешь? — встрепенулся Глеб.
— Как не знать! Когда этот железный дракон тут в листвене гробанулся, шуму-то было! А уж пожарище, почитай, весь месяц потом полыхал.
— В листвене говоришь? Точно, это в апреле было… Покажешь поляну с двумя березами переломленными?
— А чего не показать? Покажу, только сгорели твои березы, сам-то ты мимо них, почитай, прошел…
— А не заморочишь?
— Чего тебя морочить? Ты и так мороченный, мертвой водой моченный, мы с тобой теперча одной крови. От тебя и человечиной-то не пахнет — думаешь, я почему к тебе подошел?
— Ну так пошли…
Вернулся Глеб под утро, когда развеялся ночной туман, и сразу же увидел костер и встревожено всматривавшегося в болото Крушинского.
— Ну и где тебя черти носили?
— Да уж носили… Ракету искал.
— Чего? — не понял Крушинский.
— Нам транспорт нужен для атаки замка, вот мне и захотелось узнать, что стало с моим Меконгом…
— Меконг? Чего его искать? Он же полностью разрушен, его даже с реестра базы списали.
— Это один из тех эпизодов, воспоминание о которых не доставляет удовольствия. Судя по тому, как себя вела ракета в последнем бою, у нее большой запас живучести. Мне удалось обнаружить место, где она упала, но самой ракеты там нет.
— Естественно. Она наверняка утонула в болоте, и извлечь ее оттуда будет достаточно сложно. Но даже если это удастся, повреждения могут оказаться такими большими, что ремонт будет нецелесообразен. Не проще ли увести с базы новую ракету?
— Может, и проще, но тогда у нас возникнут сразу две проблемы. Во-первых, кража такого масштаба не останется незамеченной, и мы раньше времени привлечем внимание к своей операции, во-вторых, Меконг может иметь одного-единственного пилота, и мы попадем в серьезную зависимость от непроверенного человека. Нет, Юрий, это не годится. Поручи своим специалистам провести магнитную съемку района Оленьей пади. Если им удастся обнаружить магнитную аномалию, мы все же попытаемся установить, в каком состоянии находится ракета.
Главную причину своего решения он так и не назвал Крушинскому. Он все время испытывал чувство вины, вспоминая о Меконге, и сейчас, когда представилась наконец реальная возможность найти останки своего механического друга, Глеб твердо решил сделать это.
— А где князь?
— Тебя пошел искать. Ты мог бы и предупредить о своей экскурсии…
— А не заплутает он? — встревожено спросил Глеб, вспомнив о ночной встрече.
— Он эти места с детства знает. — Крушинский снял с костра закопченный покореженный чайник, в котором всегда заваривал душистый клюквенный чай, игнорируя все новомодные походные приспособления для готовки пищи, плеснул ароматной жидкости в кружку и протянул Глебу.
— Не слишком ли это просто?
— Что именно? — не понял Глеб.
— Да твой план проникнуть в манфреймовский замок?
Он ведь веками достраивался теми, кто изгнал отсюда самих Асилов. Манфрейм пришел на готовенькое, но и он немало сделал, чтобы превратить замок в совершенно неприступную крепость. Уверен, он учел и такой вариант, как чей-то неожиданный визит в единственный незащищенный канал. Там должно быть полно сюрпризов для непрошеных гостей.
— Тут я с тобой согласен. Я просил Страбора оставить нам оружие Асилов, но он наотрез отказался, сказал, что и так сделал все, что мог, самим фактом своего появления в нашем мире, нарушив целый ряд их законов. Мы должны выкручиваться сами, и тебе придется глубоко запустить обе руки в арсеналы базы.
