— Спасибо, — сказала она.
— Не надо благодарить меня раньше времени, мисс Гриффин. К этому предложению есть и дополнение.
— Мистер Льюис…
— Зовите меня просто Калеб. — На его губах снова появилась эта танцующая улыбка. По ее коже пробежали мурашки. — Я чувствую себя дедушкой, когда вы меня так называете.
— Калеб… — Его имя слетело с ее губ. Слишком легко. — Дело в том, что в календаре у редактора все расписано на несколько месяцев, и я просто не могу…
Он оттолкнулся от стола, сокращая расстояние между ними. Теперь Калеб был так близко, что она могла видеть, что синий цвет его глаз представлял собой сложную комбинацию серого и голубого, как небо после дождя. Ей был не знаком запах одеколона, которым он пользовался, но она едва устояла перед искушением втянуть в себя этот глубокий мускусный аромат…
— Если очень захотите, то сможете, — тихо проговорил он.
Сможет что? Поцеловать его? Потому что какая-то ее часть ужасно этого хотела. Безумно хотела. Особенно если учесть, как он сегодня выглядел — в белой рубашке с расстегнутым воротом и темно-красном галстуке, спущенном как раз настолько, чтобы приоткрыть искушающий треугольник на его груди… Он снял пиджак и повесил его на спинку кресла. Этот простой жест совершенно изменил его, делая почти доступным. Ей захотелось увидеть, что бы случилось, если бы она развязала галстук и, одну за другой, расстегнула бы маленькие белые пуговки на его рубашке…
Она откашлялась и отступила назад:
— Нет, я не могу этого сделать. Мне очень жаль.
Действительно жаль. Она бы много чего могла сделать, чтобы снова увидеть его улыбку. Нечего удивляться, что все эти модели так и крутились вокруг Калеба Льюиса, словно вокруг какой-то кинозвезды. Он обладал шармом, который заставлял женщину забыть о своей безопасности, открывая ему дорогу к ее сердцу. Издали Сара наблюдала за ним тысячи раз, но вблизи… Вблизи он излучал такую сексуальность, которая говорила, что он будет очень, очень хорош в постели. О боже…
— Мне действительно жаль, — повторила она, — но я не собираюсь компрометировать себя, написав этакий панегирик в качестве противовеса другим статьям, которые могут быть о вас написаны.
Он нахмурился:
— Это не обо мне. Мне нужна статья о «ЛЛ Дизайн». Я хочу, чтобы вы представили мою компанию так, как ваше издательство не делало уже много лет. А со своей стороны я могу обещать, что это будет эксклюзивный материал.
В какое-то мгновение Сара подумала о другой эксклюзивности — той, где Калеб Льюис обращал бы внимание на нее и ни на кого больше…
«Возьми себя в руки, Сара. Меньше всего тебе нужны отношения с таким мужчиной».
Да и вряд ли она та женщина, которой такой мужчина мог бы заинтересоваться. Она не была длинноногой гламурной красоткой. Она была… просто Сарой. Не так уж плохо, но и ничего особенного.
— Я не знаю, — пожала она плечами. — Как я могу быть уверена, что ваш материал будет стоить потраченного времени?
— Во всяком случае, у меня есть то, что вам нужно. — Он сделал паузу. — Потерянный стилетто Фредерика.
Так, значит, туфля точно у него!
За то время, что Сара работала в таблоиде, она успела уяснить, что продвижение к «Смарт фэшн» было только вопросом времени. Потом она сможет писать настоящие статьи на довольно серьезные темы, вместо того чтобы подсчитывать, сколько фужеров шампанского выпила та или иная знаменитость, прежде чем начать отплясывать босиком на столе.
Но это почему-то все никак не происходило. Карл держал ее на страничке сплетен, изредка подкидывая какой-нибудь дополнительный материал — пару-тройку абзацев о новых дамских сумочках или о пилочках для ногтей в колонку «Что нового», кормя обещаниями, что когда-нибудь Сара будет писать статьи для журнала уже на регулярной основе. Он все время дразнил ее этой перспективой, словно козу морковкой. А Сару уже просто снедало желание написать хотя бы что-нибудь относительно значимое.
И это продолжалось до тех пор, пока одна из основных репортеров страниц высокой моды Бетси Уилкинс не устроила Карлу истерику в середине какой-то фотосессии по поводу редактирования ее статьи. В результате Карл приказал ее уволить. В редакции все еще возбужденно обсуждали это происшествие, когда Карл, прошагав через холл, бросил Саре на стол красные туфли и сказал:
