Я не берусь давать оценок практике формирования ложных воспоминаний. Но главное, что мы должны понять, — это то, что наша личностная история является самой настоящей фантазией. Она как древнегреческий миф или древнерусская былина — штука художественная и, может быть, даже увлекательная, но не имеющая никакого отношения к реальной действительности.
Надеюсь, мне удалось создать у вас ощущение, что память — это штука как минимум странная. У вас вроде бы есть воспоминания, которые вы считаете вполне точными, но на самом деле это просто выдумка — фильм, снятый, так сказать, по мотивам реальных событий.
Теперь представьте, что вы выясняете, так скажем, отношения с кем-то из ваших близких — с родителями, с друзьями, с любовниками, супругами или детьми. А тут ведь, как нигде (если не считать судебного разбирательства), важны детали, нюансы, подробности — не так посмотрел, не то сказал, не так понял, не так отреагировал и т. д.
Теперь, когда вы уже кое-что понимаете про свою память, задумайтесь: какова вероятность того, что вы придёте к взаимному согласию? Полагаю, она невелика.
А теперь — положа руку на сердце: у вас хоть раз был опыт успешного «выяснения отношений»? В лучшем случае — вы не подрались и узнали что-то, о чём раньше не догадывались. Но само такое «выяснение» — сущая катастрофа.
Вроде бы вы говорите об одном и том же, вспоминаете одни и те же ситуации, приводите их в пример и аргументируете ими свою позицию... Почему это не срабатывает? Потому что ваш визави помнит эти ситуации по-другому! Для вас эта ситуация — аргумент, а для него — нет. И он не придуривается.
«Как такое вообще может быть? — спросите вы. — Почему мы живём вместе, переживаем что-то вместе, а воспоминания сохраняем об этом разные, зачастую прямо противоположные? »
Ответ прост: всё зависит от контекста.
Смена контекста
Элизабет Лофтус провела как-то такой эксперимент — она показывала испытуемым красно-оранжевый круг. При этом одним она говорила, что это помидор, а другим — что апельсин.
Впоследствии, когда испытуемые должны были найти этот цвет из большого числа вариантов, одни выбирали красный, а другие — оранжевый.
Кому из них Лофтус говорила про апельсин, а кому — про помидор, я думаю, объяснять не надо.
Да, память всё искажает с учётом контекста — причём и внешнего, и внутреннего.
Запомните правило «трёх И»: во-первых, наша память избирательна, во-вторых, она истолковывает события, а в-третьих, она интегративна.
Значит это буквально следующее:
1. Вы запоминаете то, что соответствует вашим представлениям.
2. Ваши мысли влияют на то, как вы запоминаете смысл событий.
3. Ваши мысли неотделимы от ваших воспоминаний.
Таким образом, то, каковы вы сами (то, что вы думаете, то, что вы чувствуете, то, как вы что-то понимаете), определяет и то, что вы запоминаете. Да, мы сами и есть свой контекст. Нам удобно помнить всё так, как у нас это в сознании складывается и объясняется, именно так, а не как-то иначе.
Нам хочется представлять себя такими, какими мы сами себя представляем. Так что, например, та подборка историй, которыми человек презентует вам себя в живом общении или, например, в социальных сетях, говорит о нём больше, чем конкретное содержание этих историй.
Парадокс в том, что, хотя наши воспоминания ложны, тенденциозны, а зачастую и вовсе противоречат фактам, мы не можем в них сомневаться, ведь каждый раз наш мозг создаёт их заново.
«Для внутренней экранизации наших воспоминаний мозг использует элементы, которые “ближе лежат”».
У нас нет доступа одновременно и к «старой», и к «новой» версиям наших воспоминаний, а поэтому мы и не можем их сравнить. Если нам что-то стало удобно помнить иначе, в более выгодном свете, мы и этого подлога не заметим — просто одна версия прошлого поменяется в нашей голове на другую.
То, что наш мозг придумывает и перевирает сейчас, мы и принимаем за чистую монету своего прошлого. И всё это происходит не случайно: то, что вы помните и как вы это помните, нужно вам для каких-то вполне определённых собственных целей, а не потому, что это и вправду было, и было именно так.
