В первый момент я подумал, что она голая. Потом понял, что черный треугольник внизу ее живота — не лонное эхо длинных черных волос, покрывающих ее плечи, а крошечная полоска бикини. Ей было не больше двадцати двух — двадцати трех лет, такого же роста, как Дейл, и с такими соблазнительными формами, что в сравнении с ней Дейл, которая прекрасно сложена, казалась чуть ли не угловатой. Женщина, которая шла по пляжу, где у каждого тела свой оттенок бронзового совершенства, казалась вырезанной из алебастра, молочную белизну ее изящного лица обрамляли волны иссиня-черных волос, ее грудь, казалось, ослепительно сияла под горячими лучами солнца, широкие бедра округло выступали из тесной полоски бикини, — мерцающий черно-белый мираж с каждой секундой приближался к нам, я увидел светло-серые глаза на этом неправдоподобно прекрасном лице, ощутил запах мимозы, когда она проходила мимо, — и видение исчезло.
— Вот это да! — воскликнула Дейл.
* * *
Женщина, которую мы видели на пляже, пришла в мой кабинет в понедельник утром, в четверть десятого. На ней были синие джинсы в обтяжку, белая майка и солнечные очки. На ее руках, где их не прикрывали короткие рукава майки, были страшные синяки. Переносицу ее изящного носа украшал лейкопластырь. Когда она сняла очки, я увидел, что под глазами синяки, а один глаз заплыл и почти не открывался. Разбитые губы распухли. Когда она заговорила, стали видны дырки в тех местах, где положено иметь зубы.
— Меня звать Мишель Харпер, — представилась она. — Вы должны простить меня с моим английским.
В ее английском безошибочно угадывался французский акцент Голос низкий, хриплый, что как-то не вяжется с обликом столь молодой женщины.
— Вас посоветовала, — продолжала она, — Салли Оуэн.
Я молча кивнул.
— Вы делали ей развод, — добавила она.
— Да, помню.
— Она говорит мне, вы узнаете, что делать.
— Чем я могу быть вам полезен?
— Я хочу, чтобы арестовали моего мужа.
Я пододвинул поближе к себе стопку желтой разлинованной бумаги, взял карандаш.
— Как его имя?
— Джордж Харпер.
— Х-а-р-п-е-р?
— Oui. Mais le'George, il est sans… pardon.[4] «Джордж», без «и» на конце, он americain.[5]
— Джордж Харпер.
— Oui, exactement.[6]
— Почему вы хотите, чтобы его арестовали?
— Вот что он сделал мне. Il а… он сломал мне нос, выбил три зуба… dents? Зубы?
— Да, зубы. Когда это случилось, миссис Харпер?
— Прошлой ночью. Regardez,[7] — сказала она и вдруг задрала свою майку, обнажив грудь. Она не носила лифчика. Груди, безупречным совершенством которых я любовался в субботу на пляже, были сейчас сплошь покрыты страшными синяками. — Это он сделать мне, — сказала она, опустив майку.
— Вы звонили в полицию?
— Когда он уходить, вы хотите сказать?
— В какое время это произошло?
— В два часа.
— В два часа утра?
— Oui. Я не звонила в полицию. Боялась, вдруг он вернется. Не знача, что делать. Поэтому после завтрака я иду повидать Салли.
— В котором часу?
— Девять часов. Не знаю, что делать, vous comprenez?[8] Она говорит мне, я должна иметь адвоката. Она говорит, Джордж уехавший, понимаете, поэтому у меня нет доказательства… доказательство?
— Да, доказательство.
— Oui, это он, это он делает со мной такое. Она говорит, сначала надо видеть адвоката.
— Может, Салли и умелый косметолог, но не очень опытный адвокат. Вам надо было сразу же обратиться в полицию. Но и сейчас не поздно, не волнуйтесь. Я не занимаюсь уголовными делами, понимаете.
— Oui, но Салли говорит мне…
— Да в любом случае помощь адвоката нужна не вам. Если то, что вы рассказываете, правда, адвокат скоро потребуется вашему мужу…
— О, это правда, bien sur.[9]
— У меня нет причин сомневаться в ваших словах.
Я потянулся к книжному шкафу, стоявшему за моей спиной, и достал указатель к четырехтомному своду «Законодательных актов штата Флорида», которые у нас называют коротко «Ф.З.». Мишель наблюдала, как я перелистываю страницы, разыскивая сначала раздел «Словесное оскорбление и угроза действием», потом — «Оскорбление действием» и, наконец, — «Жестокое обращение супруга» и записываю на желтых листочках номера томов и разделов. Сначала я зачитал ей выдержку из раздела 901.15.
