- Ну, как теперь? – спросила она, вернувшись.
- Погоди, это опять ты, или привела с собой кого?
Девица изменилась до неузнаваемости. Отмывшись от косметики, она теперь блестела как целлулоидная кукла. Мордочка у нее оказалась вполне симпатичной и по-детски наивной.
- Послушай, а ты очень даже ничего, - удивленно отметила Катя. – На кой черт тебе эта штукатурка. Она ж тебя только уродует.
- Штукатурка мне вместо рекламы. Чтоб каждый видел, с кем имеет дело и на что может рассчитывать. А еще, как ты справедиво заметила – вместо маски. Под ней очень удобно скрывать, когда бывает стыдно или противно.
- Так ты что, путана что ли?
- Во даёт! – хлопнула рукой об руку рыжая.- Только щас догадалась? А ты, значит, в нашем полку новенькая.
- Я не из вашего полка. У меня другая специализация.
- Можно полюбопытствовать?
- Иностранные языки.
Рыжая аж присвистнула.
- А я-то тебя с дуру за свою приняла. Поначалу даже хотела турнуть из бара. Выходит, не компания я тебе. Ну, раз так, отвалю, наверное.
- Куда ж ты среди ночи? Сейчас время головорезов да шпаны.
- ...и путан, - усмехнулась та.
- Извини, сразу не сориентировалась. Как, ты сказала, тебя зовут?
- Вообще-то Светкой. Но я представляюсь клиентам как Сильва. Другой коленкор.
- Ладно, вот тебе диван, вот плед. Если хочешь, устраивайся здесь. А я в спальню пойду, голова разламывается. Спокойной ночи.
Проснувшись утром и увидев на своем диване в гостиной спящую девицу, Катя не сразу сообразила, кто она и как тут оказалась. А вспомнив, отправилась на кухню готовить завтрак на двоих. Ей странным образом было приятно присутствие другого человека в ее квартире, куда никто никогда практически не заглядывал. Ну а профессия гостьи ее не только не отталкивала, но и интриговала. Ей представлялась редкая возможность побеседовать по душам со жрицей продажной любви. Ведь в своем искусстве они должно быть непревзойденные мастерицы.
- Вставай, соня! – окликнула она хаос рыжих волос, разметавшихся по диванной подушке. – Завтрак подан.
Из-под этого хаоса проглянула заспанная мордочка, озарившаяся блаженной улыбкой:
- Давненько я так сладко не спала. Диван у тебя чудо. Не диван, а облако.
- Рыжему солнышку самое место на облаках.
- Ты что-то сказала про завтрак или мне спросони послышалось? – Света-Сильва села, сладко, по-кошачьи потянувшись.
- Не послышалось, не послышалось. Пошевеливайся.
- А можно я душ приму? В нашем доме уже месяц горячей воды нет. Жуть как неудобно.
- ...Валяй, - не сразу согласилась Катя, подумав, что ей совсем не хочется пускать к себе в ванну девицу с улицы. – Вот тебе полотенце.
За завтраком она не столько ела сама, сколько наблюдала за гостьей, с завидным аппетитом уплетавшей все подряд.
- Сколько тебе лет, Света?
- Мне-то? – Рыжая не сразу оторвалась от тарелки. Щеки у нее были смешно оттопырены. – Скоро уже двадцать два. Надо понимать, следую-щий вопрос будет: как долго я этим промышляю.
- Угадала.
- Да уже года три. Так что могу брать учениц. Не за просто так, само собой.
- Если на меня намекаешь, я – дохлый номер. – Катя мрачно усмехнулась.
- Точно. Дохлый, - тут же согласилась рыжая. – Только не потому, почему ты сама считаешь.
Катя внимательно посмотрела на нее:
- А почему же?
Отодвинув пустую тарелку и упершись локтями в стол, ночная бабочка приступила к просветительской лекции:
- Все очень просто, подруга. Ты есть то, что ты сама о себе думаешь. А ты меньше всего считаешь себя женщиной. Верно? То есть ты постоянно думаешь о себе, как о женщине, - не давая Кате возможности ответить, затараторила она. – Но не в том ключе. Все твои мысли сплошной негатив. Я права?
Катя полураздраженно передернула плечом.
- А должен быть сплошной позитив. Бог рыла не дал? Ну и ладно. Зато я нутром женщина что надо. Скажи себе это и начинай над собой работать. Развивай обаяние, женственность, походку, манеры, интонации. А главное веди себя так, будто красивее тебя и на свете нет. Ведь люди, они все разные. И вкусы у всех разные. Знаешь как в народе говорят? На каждый горшок своя крышка найдется. Может твоя «крышка» где-то совсем рядом ходит. Тулуза Лотрека знаешь?
