Много-много поколений праведные люди и их сыновья исполняли эти законы, и их духи шли в рай, а грешные духи — на колья.
Потом пришел белый человек и принес с собой зло: оружие, болезни, деньги и жадность. Хуже того, он уничтожил веру, показав, что его зло сильнее добра. Белые не уважали законы Накаа, не соблюдали наши обычаи, и ничего им не делалось. Они творили зло и оставались сильными.
Многие наши люди, видя это, начали сомневаться. Они теряли веру в законы Накаа, веру в свои традиции, веру в себя. Перестали быть гордыми и смелыми и стали ничтожными. Они не понимали, что Накаа испытывает их, сталкивая со злом, и не выдерживали его испытания.
Но Накаа, сидя у врат Страны теней, наблюдал за ними. Каждый год все меньше духов проходило во врата и все больше шло в ямы с кольями. Услышав, как Нокики молит сделать Танакуатуа табу, он принял решение. Люди больше не нужны. Раньше он изгнал их из Страны счастья, потому что они нарушали его указы, а теперь совсем изгонит с земли. И он приказал Маленьким сестрам выйти из мертвого тела Нокики и уничтожить людей.
— Судный день, — задумчиво прошептала Камилла.
— Нет. Накаа уже рассудил. Теперь придет День свершения.
— Я все-таки не понимаю, что вы здесь делаете.
— Некоторые из нас еще чтут законы Накаа и могут попасть в Страну Теней, а не в ямы. Мы принимаем его суждение и повинуемся его воле. Когда придет наш день, он скажет: «Вы были верными слугами» — и откроет нам дверь. Вот почему мы пришли помочь Маленьким сестрам.
— Но как? Они, кажется, и сами прекрасно справляются.
— Встретив Маленьких сестер, вы послали бы весть о них и попросили бы помощи. Белые люди умные — может, они нашли бы способ уничтожить Маленьких сестер. Еще вы могли послать весть, чтобы вернуть корабль и уплыть, нарушив волю Накаа. Мы это остановили. Дали Маленьким сестрам больше времени, чтобы множиться и улетать с острова. Сделали так, чтобы нарушители табу были наказаны.
— Так это вы разбили нашу рацию? — ужаснулась Камилла, вглядываясь в его лицо.
— Это было необходимо, — просто ответил Наэта. — Теперь, когда ты сказала, зачем вы пришли на Танакуатуа и что хотели сделать, я понимаю, почему Накаа повелел нам прийти сюда и помочь Маленьким сестрам. Это доброе дело.
— Вот как, — произнесла Камилла.
Наэта кивнул.
— Белые настигли нас, как проклятие. Они ничего не уважали. Они разрушили нашу жизнь, растоптали наши обычаи. Их соблазны принижали то, что нам дорого. Их законы были законами их Бога, не нашего. Они не понимали духовного, понимали только земное. Они были злом, но они победили, и вера пропала. Человек без веры, без традиций ничем не лучше животного. Он ничего не значит. Но Накаа рассудил, что разрушители нашей веры тоже должны пострадать. Поэтому это доброе дело.
Камилла, похоже, не совсем улавливала ход его рассуждений, но Наэта встал, закончив тем самым дискуссию, и удалился в сооруженный из веток шалаш. Второй туземец ушел туда еще раньше. Я подбросил в огонь остатки хвороста, и мы улеглись, чтобы хоть немного поспать.
Когда я проснулся, наши хозяева сидели на корточках у шалаша и готовили завтрак, смешивая какую-то крупу грубого помола с вчерашним варевом из жестянки.
— Это месиво меня не прельщает, хоть бы они нам и предложили, — сказала тоже проснувшаяся Камилла, — а вот пить хочется.
Она смело подошла к туземцам и попросила воды. Наэта, помедлив, кивнул и сказал что-то другому. Тот открутил колпачок с канистры, налил воды в две кокосовые скорлупки и дал ей.
— Теперь уходите, — распорядился Наэта, махнув рукой.
Мы ушли туда, где оставили свои рюкзаки, и съели две последние шоколадки.
— И что теперь? — осведомилась Камилла. Я только плечами пожал.
— Надо как-то получить обратно одежду, иначе никак. Инсектицид, полагаю, еще не выветрился?
— Не выйдет. Я видела в костре пряжку от своего ремня.
— Вот оно что.
— Должен быть способ, — твердо сказала Камилла.
— Сигналы подать. Чем-нибудь, отражающим солнце, — пораздумав, предложил я.
— Вы знаете азбуку Морзе? Я нет.
— Знаю SOS, этого хватит.
— Ну, если кто-то будет достаточно далеко на пляже, чтобы заметить…
