— Я не собираюсь становиться твоей женой только ради успокоения твоей совести, — гневно ответила Калли, подавляя слезы. — Мне нет нужды выходить за тебя замуж потому лишь, что ты неверно поступил по отношению к моему брату пятнадцать лет назад, или потому, что ты считаешь такой поступок правильным, или потому, что твоя сестра поставила нас в компрометирующие обстоятельства.
— О чем ты, черт побери, толкуешь! — вскричал граф, начиная выходить из себя. — Я никогда не говорил ничего подобного!
— Тебе и не требовалось. Мне и без того ясно, что я для тебя всего лишь обуза. Ты не сказал мне ни слова, не послал мне ни взгляда, ни улыбки, а сразу направился к моему брату, чтобы извиниться перед ним!
Как будто он самое заинтересованное лицо в этой истории, а я поступлю так, как он скажет.
— Нет! Я говорил с ним, потому что хотел сделать все как положено. Я хотел помириться с Рошфором, чтобы избежать раскола между тобой и твоим братом. Не он был важен для меня, а ты. Мое желание жениться на тебе не имеет ничего общего ни с герцогом, ни с моей сестрой, ни со сплетнями, или что там еще может выдумать высший свет.
— Тогда зачем ты хочешь жениться на мне? — с вызовом в голосе спросила Калли.
Он изумленно воззрился на нее:
— Потому что я люблю тебя, черт подери! Потому что мне невыносима мысль о том, чтобы провести остаток жизни без тебя. До того как ты приехала в охотничий домик, я сидел там один, уныло считая тусклые однообразные дни, расстилающиеся передо мной. Бесконечные, наполненные горечью и одиночеством дни, потому что в них не будет тебя. Я люблю тебя настолько сильно, что без тебя не мыслю своего существования. Именно поэтому я и хочу жениться на тебе!
— Ах, Бром! — вскричала Калли. Слезы застилали ее глаза, катились по щекам, но она этого не замечала. — Это подходящая причина.
Он обнял ее и зарылся лицом ей в волосы.
— Так ты согласна стать моей женой? Или мне встать на колени?
— Нет, не нужно, — смеясь и плача одновременно, ответила Калли. — Оставайся там, где стоишь. Да, я согласна стать твоей женой.
Он запечатлел на ее губах долгий поцелуй, скрепляющий их союз, а потом произнес, глядя в глаза:
— Я люблю тебя, Калли, больше, чем мог вообразить.
— А я люблю тебя! — воскликнула она.
Каландра приехала в Лондон, чтобы найти мужа, но обрела нечто большее — она обрела настоящую любовь.
Улыбнувшись, она встала на цыпочки и потянулась вверх, чтобы вернуть Бромвелю поцелуй.
Франческа осматривала бальный зал в Лилльском особняке, украшенный, казалось, всеми весенними цветами, какие только нашлись в радиусе пятидесяти миль от Лондона. Здесь собралась, наверное, половина высшего общества. Собор, в котором ранее проходила церемония венчания, также был переполнен гостями.
Это обстоятельство ничуть не удивляло Франческу, потому что бракосочетание Каландры и Бромвеля поистине стало свадьбой года. Не каждый день герцог выдает замуж свою сестру, тем более единственную и горячо любимую. Рошфор не поскупился ни на саму свадьбу, ни на последовавший за ней торжественный обед. С тех самых пор, как было объявлено о помолвке, в высшем свете только и говорили что о предстоящем торжестве. Приглашения на свадьбу ценились дороже ваучеров, и никто не хотел признаться, что его не позвали.
Лавируя в толпе многочисленных гостей, леди Хостон подошла к молодоженам. Они стояли с герцогом и вдовствующей герцогиней. Франческе было известно, что сестра Бромвеля также приглашена, невзирая на то, что она сделала. Зная, какие тесные узы связывают Бромвеля с Дафной, Калли проявила мягкосердечие и отговорила его разрывать отношения с сестрой. К счастью, леди Свитингтон не приветствовала гостей вместе с ними, и Франческа надеялась, что ей и вовсе удастся избежать встречи с этой женщиной.
Герцог, как обычно, был самым красивым мужчиной из всех присутствующих. Глаза его лучились счастьем, когда он склонился для поцелуя над рукой Франчески.
— А вот и прекрасная дама, которая устроила этот союз, — сказал он.
— Вряд ли я могу приписать себе подобную заслугу, — запротестовала она. — Это триумф любви. Уже не в первый раз, насколько я могу судить.
