— Понимаю, — сказала Калли, и губы ее изогнулись в улыбке. — То есть вы примчались в коттедж, полагая, что Сенклер ранен. Вы переживали за него, да?
Франческа, казалось, разом лишилась дара речи. Сначала она просто смотрела на подругу, потом подобралась и выпрямилась на сиденье. Одарив девушку холодным взглядом, она произнесла:
— Конечно, я переживала за Рошфора. В конце концов, я знакома с ним всю свою жизнь. Кроме того, я сочла, что вам может понадобиться моя помощь по уходу за ним. Полагаю, когда он болен, ведет себя не лучшим образом.
— Да, — произнесла Калли с многозначительной улыбкой, — понимаю.
Нахмурившись, Франческа продолжила:
— Мы двигались очень медленно. Так как была ночь, иногда кучеру приходилось идти впереди лошадей, фонарем освещая дорогу. Когда мы наконец утром прибыли к коттеджу, я заметила привязанную к ограде лошадь Рошфора, что показалось мне очень странным, ведь сам он должен был лежать в постели с переломами. Едва выйдя из экипажа, я услышала его крики и шум и поняла, что он вовсе не ранен. Именно тогда я и догадалась, что здесь имеет место заговор — несомненно, задуманный Дафной.
— Вы поступили мудро, распорядившись поставить свой экипаж на конюшню.
— У меня не было времени на размышления. Я понимала, что нужно убедить Рошфора, будто я провела здесь ночь вместе с вами, поэтому моя карета не должна просто стоять во дворе. Я приказала кучеру завести экипаж на конюшню и позаботиться о лошадях, а сама вошла в коттедж через заднюю дверь и притворилась, будто только что спустилась вниз по лестнице.
— Хвала небесам, что вы это сделали, — с чувством произнесла Калли, пожимая подруге руку. — Вы уберегли нас от страшной катастрофы.
— Ну, я же пообещала помогать вам, чем только смогу, — беспечно отозвалась леди Хостон.
— Вы сделали для меня больше, чем я могла бы вообразить, — сказала ей Калли. — Я очень ценю вашу помощь. — Поколебавшись немного, она добавила: — Думаю, мне стоит вернуться в Маркасл с братом. Я планировала пробыть в Лондоне большую часть сезона, чтобы никто не посмел злословить на мой счет, но теперь это не имеет значения.
— Ах, Калли… — На лице Франчески отразилось сочувствие. — Мне так жаль. Как бы я хотела, чтобы вы остались. Не из-за того, что я лишусь вашего приятного общества, хотя, честно признаюсь, без вас мой дом снова покажется мне слишком большим и пустым. Мне ненавистна мысль, что вы решили прекратить…
— …Поиски мужа? — закончила за нее девушка. — Боюсь, мне это больше не интересно. Сомневаюсь, что вообще когда-либо выйду замуж.
— Нет. Я имела в виду — прекратить поиски любви, — мягко поправила ее Франческа.
— Не думаю, что именно этого от меня ждали, — слабо улыбнулась Калли. — Не нужно печалиться. Я не сожалею о том, что произошло за последние несколько недель. Мне никогда не забыть то, что я сделала и чему научилась за это время. Я и не подозревала, что способна на сильное чувство, и готова была удовольствоваться меньшим: удобством и дружеским отношением. Вместо этого мне открылось, что значит искренне любить мужчину. Я испытала это на личном опыте и теперь понимаю, что никогда не соглашусь на меньшее.
— Калли, молю вас, не списывайте графа со счетов теперь, когда вы поняли, как сильно любите его.
— Да, но лишь моей любви к нему недостаточно. — Улыбка Калли была печальной.
Франческа понимала, что сказать ей больше нечего, поэтому она лишь кивнула, вдруг ощутив тупую боль в сердце.
После этого они хранили молчание. По дороге обе женщины время от времени поднимали занавески на окнах, чтобы посмотреть на проплывающий мимо пейзаж, но большую часть времени просто сидели, погруженные в раздумья. Наконец Калли, изнуренная слезами, заснула, свернувшись клубочком в углу экипажа.
Сначала экипаж ехал медленно, потому что лошади были усталыми, но вскоре их переменили. Рошфор даже сподобился оставить своего чистокровного скакуна на том же постоялом дворе, где они меняли лошадей, неохотно передавая поводья кучеру Франчески с наставлениями завтра привести его в Лондон.
Свежие лошади шли резво, скорость движения значительно возросла, и к вечеру они прибыли в столицу. Калли уже сообщила брату о своем желании вернуться в Маркасл вместе с ним, поэтому он оставил ее в особняке Франчески собирать вещи, а сам отправился в Лилльский особняк отдать распоряжения об их отъезде.
