Энтони в растерянности молчал.
— Миссис Харрис, я же говорила вам, что я не…
— Помолчите, мисс Прескотт, — перебила директриса. — Я хочу услышать объяснения лорда Норкорта. А вы, пожалуйста, не вмешивайтесь, иначе я попрошу вас выйти из кабинета.
Энтони нисколько не сомневался: миссис Харрис узнала о вечеринке вовсе не от Мэдлин. Изобразив удивление, он пробормотал:
— Простите, но я понятия не имею, о чем вы…
Директриса посмотрела ему прямо в глаза:
— Неужели, лорд Норкорт?
— Поверьте, я действительно ничего об этом не знаю. Какой мой друг устроил вечеринку с веселящим газом? И как на ней могла присутствовать мисс Прескотт? Это вряд ли позволительно для такой леди, как она.
— Вот именно, — кивнула миссис Харрис. — Так вы ничего об этом не знаете?
Энтони решительно покачал головой:
— Нет, ничего. — Ему ужасно не хотелось лгать женщине, которую он уже начал уважать, но какой у него был выбор?
Директриса вытащила из ящика листок бумаги и положила его на стол.
— Это письмо я получила вчера от человека, которому всецело доверяю. Значит, я должна считать, что он лжет?
После недели, проведенной в школе, Энтони прекрасно знал: человек, которому директриса «всецело доверяла», — это кузен Майкл, ее таинственный покровитель.
Он пожал плечами:
— Я не знаю, следует ли вам принимать во внимание это письмо. А что в нем…
— Мне сообщают, что маркиз Стоунвилл, ваш ближайший друг, устроил в своем поместье вечеринку с веселящим газом. — Директриса опять взглянула на Мэдлин. — И на этой вечеринке была некая молодая дама, миссис Брейхем. Судя по описанию, она удивительно похожа на мисс Прескотт. Что вы можете сказать по этому поводу?
Энтони снова пожал плечами:
— А что я могу сказать? Вероятно, вам следует узнать побольше подробностей. Очевидно, человек, написавший вам, сам был там гостем.
Директриса вспыхнула.
— Нет, он не был гостем! Он совершенно ясно дал это понять. Но он слышал о вечеринке от знакомых.
— А–а, теперь понятно… — с усмешкой протянул Энтони. — Знаете, мои друзья–адвокаты называют это показаниями с чужих слов. Такое ни в одном суде не допускается.
— Здесь не суд, сэр! — строго проговорила директриса. — В этой школе я устанавливаю порядки. И я хочу знать правду.
Покосившись на Мэдлин, Энтони заметил отчаяние в ее глазах. Черт бы побрал эту миссис Харрис!
— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — сказал он. — Если мой друг и устроил такую вечеринку, я ничего не знаю об этом. И я считаю, что мисс Прескотт никак не могла рисковать своим местом в школе и репутацией. Она не могла присутствовать на такой вечеринке. Думаю, она скажет вам то же самое.
— Я говорила с ней, — кивнула миссис Харрис. — Она тоже все отрицает.
— Тогда вот вам и ответ.
— Нет, не уверена. — Директриса покачала головой. — Но прежде чем мы продолжим этот разговор, я хочу кое–что прояснить. Ваше поведение в школе до настоящего момента было лучше, чем я ожидала. Я бы даже пошла дальше и сказала, что вы очень помогли моим девочкам. Поэтому я склонна считать, что вы не имеете отношения к вечеринке. — Миссис Харрис на несколько секунд умолкла, потом вновь заговорила: — Но кое–что очень меня смущает. Насколько я знаю, Брейхем — фамилия вашей бабки по материнской линии, и это указывает на то, что женщина, присутствовавшая на вечеринке, могла быть как–то связана с вами. Следовательно, она либо является вашей родственницей, либо… — Директриса взглянула на Мэдлин. — Возможно, мисс Прескотт назвалась так для того, чтобы отвлечь подозрения от себя и бросить их на вас.
Энтони едва не выругался вслух. Черт побери, как кузен Майкл узнал девичью фамилию его бабки? Эта фамилия даже не была упомянута в «Дебретт»[6]. Конечно, некоторые люди могли что–нибудь разузнать о его бабке, но не за один же день!
В любом случае было ясно: этот кузен Майкл заслуживал хорошей порки.
— Вот так обстоят дела, сэр, — продолжала миссис Харрис с невозмутимым видом. — Либо вы рассказываете мне все, что знаете о миссис Брейхем и о вечеринке вашего друга, либо я отказываюсь иметь дело с мисс Прескотт.
Энтони тяжело вздохнул.
— Но почему?.. При чем здесь мисс Прескотт?
