— Какие изменения? — У Энтони появились дурные предчувствия.
— Я не хотел бы обсуждать это с вами, но ходят слухи… Видите ли, суд уже склоняется к тому, чтобы передать опекунство вашему дяде.
— Передать дяде?! Но ни один из моих адвокатов еще не имел возможности выступить с заявлением по этому делу.
— Сэр, я ведь говорил вам, что судьи будут учитывать не только такие очевидные вещи, как ваше состояние и общественное положение. Согласно доказательствам, представленным лордом Тарли…
— Какое отношение имеет к этому делу лорд Тарли?! — воскликнул Энтони.
— Он пользуется расположением одного из судей. И похоже, что Тарли недолюбливает вас.
Что ж, ничего удивительного. Проклятие! Если бы он тогда знал, что его связь с Китти прилипнет к нему навечно, как запах тухлой рыбы, он ни минуты бы не провел в ее постели. Черт бы ее побрал, эту Китти!
— А нельзя ли как–нибудь повлиять на суд?
Поверенный пожал плечами:
— Я уже говорил вам, милорд, что вы должны делать. Вам следует избегать игорных заведений, воздерживаться от общения с дамами, стараться не привлекать к себе внимание общества.
— А также регулярно посещать церковь и записаться в святые, — проворчал Энтони. — Вы думаете, что без всего этого никак не обойтись, если хочешь считаться порядочным человеком?
— Увы, милорд, — Бейнс с усмешкой взглянул на собеседника, — но именно так и живут уважаемые в обществе люди.
— Черт бы их побрал, этих уважаемых людей! — в сердцах воскликнул Энтони. И тут же, потупившись, пробормотал: — Простите меня, сэр. В последнее время я что–то не в себе… Очень уж волнуюсь за Тессу… меня беспокоит ее будущее.
— А может, вам лучше оставить ее у родственников?
— Ни за что! Я не позволю Бикемам отравить ее жизнь. — Энтони помассировал шрам на запястье, потом спросил: — Скажите, у меня есть шанс выиграть это дело?
Бейнс снова просмотрел лежавшие перед ним бумаги и кивнул:
— Полагаю, что да, сэр. Тот факт, что вы обеспечили ей зачисление в школу миссис Харрис, станет веским аргументом в вашу пользу. Кроме того, я нашел для вас адвоката, не имеющего себе равных в делах такого рода. И если вы сможете доказать суду…
— Что я способен стать достойным опекуном? Поверьте, я постараюсь это доказать.
Но когда полчаса спустя Энтони покидал контору Бейнса, его беспокойство не уменьшилось — по–прежнему тревожила вечеринка, которую он обещал устроить для Мэдлин. «Зачем ей понадобилась эта вечеринка?» — спрашивал он себя снова и снова. Но гораздо больше его тревожило то обстоятельство, что в дело об опекунстве вмешался лорд Тарли.
К счастью, Китти вряд ли станет распалять неприязнь мужа разговорами о недавней встрече с бывшим любовником. Во всяком случае, Энтони казалось, что она не настолько глупа.
Что же касается советов мистера Бейнса, то адвокат, конечно же, был прав. Очевидно, ему действительно надо изменить свой образ жизни и вести себя более осмотрительно.
Стиснув зубы, Энтони вскочил в седло. Нет, он ни о чем не жалел. Почему он должен был подчиняться требованиям глупцов и лицемеров? И он вовсе не собирается уступать дяде и тете. Он ни за что не отдаст им Тессу!
Энтони взглянул на карманные часы и нахмурился. Проклятие! Разговор с Бейнсом продолжался гораздо дольше, чем ожидалось. Теперь он наверняка опоздает на встречу со Стоунвиллом, на которой собирался обсудить предстоящую вечеринку с веселящим газом. А заставлять Стоунвилла ждать очень неразумно.
Когда виконт добрался до места встречи со Стоунвиллом, тот был уже изрядно пьян. Увидев Энтони, он расплылся в улыбке и помахал фляжкой с виски.
— О Господи, с каких это пор ты начал носить с собой виски? — проворчал виконт.
— Примерно тогда же, когда ты превратился в педанта. — Стоунвилл сделал последний глоток и сунул фляжку в карман своего безукоризненного сюртука. — Если ты пытаешься что–то кому–то доказать, это не означает, что все мы должны стать такими же скучными, как ты.
— Ужасно не хочется разочаровывать тебя, старина, но ты гораздо скучнее, когда пьян, — поморщившись, ответил Энтони.
И ведь действительно скучнее. Почему он никогда раньше этого не замечал? И неужели он сам, когда напьется, становится таким же идиотом?
