Сэр Адамс спрятал тетрадь в сейф, прикрытый для посторонних глаз видом комода французской выделки. Позвонил в колоколец один раз. Чёрный слуга тотчас закатил в кабинет столик с выпивкой, чищеными лесными орехами, чашкой со льдом и ломтями горького шоколада. Сэр Адамс махнул рукой, подзывая к столу пинкертона Крамера. Тот плюнул на тлеющий конец сигары, притушил пепел большим пальцем, подошёл и стоя выпил крепкую дозу самогона. Так же стоя Крамер зажевал самогон кусочком горького шоколада... Ведь если шеф не показал: «садись», то надо стоять. И так, стоя, ждать распоряжение состряпать некое весьма подлое дельце. Так и есть:
— Корабль «Зелёная лагуна»... тот, корабль, что купил на своё имя этот русский вор Егорофф, надо тебе, Иохим, перекупить... Нет. Лучше его затопить, угнать, сжечь, в конце концов!
— Сделаю, шеф.
— Вот, возьми бумагу. Распоряжение генерала Крузера по военному гарнизону графства Нью-Йорк... Конный полк Мигеля Фаркура немедленно должен быть переброшен в урочище Белой лисы. После устройства долговременного лагеря кавалеристы должны находиться в состоянии полной готовности...
— Ясно, шеф.
— Сколько там у русского вора работает ирландцев?
— Двадцать два человека. Ломают камень. Вывозят его к фургонной дороге на Бостон. Наняли для этого десять тяжёлых фургонов немца по прозвищу Косой Томас... Я извиняюсь, шеф, за ломку камня нам не зацепить банду этого русского... На добычу камня разрешение властей штата у него есть...
— Да? — удивился сэр Адамс. — Не зацепить? Камень... камень... А почему ты не поинтересовался, что это за место, где они ломают камень?
— Урочище Белой лисы...
Сэр Адамс вдруг вскочил. Губы у него мигом покраснели и потолстели, глаза выпучились как у задыхающейся рыбы на берегу, кулаки сжимались и разжимались:
— Это старое индейское кладбище! Дурак! Актом нашего конгресса от 1786 года возбраняется преследование индейцев, равно как и оскорбление индейцев относительно религиозных и иных обрядов и обычаев. Могилу твоей матери стали бы ломать, ты бы что — хохотал?
Иохим Крамер вздёрнул голову и так стоял со вздёрнутой головой. Но молчал. Ждал, пока шеф снова вернётся в кресло.
Дождался и спокойно доложил:
— Моя мать, сэр Адамс, похоронена на моей родине, в просвещённой Европе, на кладбище английского города Дартсмунда. А бумагу на ломку камня выписал на себя бывший начальник полицейского участка, ныне частный детектив Сэм Полянски. Раз бумага на камень ему выписана штатом Нью-Йорк, значит, кладбище в урочище Белая лиса в штате Нью-Йорк не числится. Тут нарушений нет. Обычное частное дело — торговля камнем. Егорова мы захомутаем, он купил себе корабль на ворованные деньги. А добычу камня можно не останавливать, я так полагаю. Газетчики поднимут вой — нарушена частная инициатива...
Сэр Адамс шумно выдохнул, но на начальника своей секретной службы не глядел. Тот, хоть и гонял по жилам еврейскую кровь, но только отцовскую. Мать его была англичанкой, поэтому Иохим Крамер евреем не числился. И сказать ему — что находится под той каменной горой, которую сейчас растаскивают нанятые люди подлого русского Егороффа, — никак нельзя.
— Вот что, Иохим, — тихо проговорил сэр Адамс, — ты становишься совсем старым. Пора тебе отходить от дел. Подбирай себе на смену хорошего, послушного мне человека. Но прежде... прежде найди способ прекратить разрушение древнего индейского кладбища. На этот счёт ты получишь письменное распоряжение из Вашингтона. Хоть бы и от президента нашей страны. Неделя тебе сроку...
— Неделя — срок долгий, шеф, — Иохим Крамер сел, не спросив позволения, напротив длинного жилистого человека, — тут дело такого свойства, что долго ждать нельзя...
Сэр Адамс опять глубоко выдохнул воздух. Значит, разозлился необычайно. Вдруг заорал:
— Тебе ждать нельзя? Тебе?
— Вам, шеф, ждать нельзя. Этот русский, Егорофф, из той породы гоев, что идут напролом, не уважая чужие законы и обычаи... Он кладбищенские камни сгрызёт, но своё возьмёт.
— Так убейте его!
— Через три дня сделаем. Голову его принести?
Сэр Адамс долго смотрел в глаза своего начальника тайной службы. Что-то Иохим Крамер сегодня не в меру боек и совсем нагл. И не бестолково нагл, а продуманно.
