Поручик Егоров кивнул. А что оставалось делать? Майор кругом прав, а он, поручик Егоров, получается — неправ. И неправ по подлой воле некоего сержанта, возжелавшего его, поручика, уничтожить. У кого искать зашиты? Или самому защищаться и того, бывшего сержанта, убить? Вот тогда, точно, за государственный счёт поедешь или в Сибирь, или в крепость... Что же делать-то?
— А ежели понимаешь, то и остальное, что я тебе скажу, должен понять.
Майор Булыгин встал из-за стола, подошёл и сел на скамейку рядом с Егоровым.
— Ведь и орден мне, и звание дают не просто так, поручик. Да, конечно, я их выслужил честно. Выслужил тем, что буквально живу здесь, в кордегардии, за каждым пудом сена или за пудом овса слежу, за каждого своего служаку отвечаю: здоров ли, сыт ли, одет ли? Про семью свою даже забываю. Вот теперь за тебя маюсь, прям-таки отеческой заботой исхожу.
— Да-да, — кивал головой поручик Егоров.
— Что — да-да? Что? — вдруг взревел майор Булыгин. — Тысячу рублей мне стоит звание полковника, да ещё триста рублей — орден этот, Святаго нашего князя Владимира мне на саблю! Тысячу триста рублей я сегодня должен отдать! А у меня весь годовой оклад жалованья — триста двадцать рублей! И я весь его проживаю и даже втянут в долги! Какие шиши сегодня, после обеда, перед Рождеством Христовым, перед светлым праздником, отнесу я благодетелю своему, командиру столичного нашего гарнизона, князю...
Тут майор сунул кулак в рот и сквозь кулак неотчетливо, нс выругался.
— Что я с тобой, дуболесом, болтаю? Отвечай прямо — хочешь от мести сержанта Малозёмова в Санкт-Петербурге спрятаться — гони мне триста рублей, поручик. Тысячу рублей за звание полковника, я, слава Господу, собрал... накопил... Так что, иди бери, где найдётся, триста рублей и после обеда сразу приноси мне. Да не болтай никому, о чём мы с тобой тут сговорились. Иначе я выпью по вечернему обычаю и спьяну ведь проболтаюсь Малозёмову, где ты, поручик, нонче спрятался. И где тебя можно ловко зарезать. Иди! Иди!
Поручик Егоров вышел в коридор, и тут же на него налетел Савва Прокудин, тоже поручик, но по ведомству дворцовой охранной службы.
— Егоров! — заорал Савва. — Ты, брат, ещё живой? А вчерась в ночь говорили, что Малозёмов тебя изувечил и свезён ты в морской госпиталь без надежды!
— Живой я, живой. А где сейчас тот... преступник, что я привёз из Сибири?
— Вот дурак! — расхихикался Савва Прокудин. — Над ним разбойный топор висит, а он с преступниках думает!
Егоров в бешенстве схватил Савву за обшлага мундира:
— Где преступник?
— Да у Шешковского он! Балда! За мой мундир пошто хватаешься? ...Что, и от меня в рожу хочешь?
Савва Прокудин пребольно стукнул Егорова в брюхо и, смеясь, побежал по своим делам.
Поручик Егоров пошёл по коридору и вышел через хозяйственное крыльцо на улицу. Снега лежало — выше колена. Хороша больно зима нынче в столичном граде Санкт-Петербурге. Да только не для всех хороша. Остудивши снегом голову, Егоров задумался. Если тотчас подать в отставку, то ничего он не выиграет. Окромя пустой никчемной жизни в глубине Курской губернии, при полусотне отцовских крепостных, да при полутысяче десятин плохой земли. Имение, конечно, их двоих с отцом прокормит, и не более того. Невесту же с большим приданым то имение не приманит, да и богатых невест в Курской губернии всех>: поди, расхватали. А брать жену с малым приданым зачем? Ведь тогда уже им троим, с женой да с отцом, придётся кормиться с худой землицы. А когда дети пойдут? Им чем кормиться? Картошкой с луком? Зачем жениться, нищету плодить? А вот ежели согласиться на требование майора Булыгина, то где же ему взять триста рублей? Это огромные деньги, шесть годовых окладов по его, поручика, званию.
Деньги, на великое счастье, были. Лежат сейчас под стоведёрной бочкой с песком. Или голова в кустах, или грудь в крестах! Обещал, балда, как курский соловей, непонятному преступнику, что жизнь за него отдаст, так отдавай! Но ежели у тебя жизни не будет, как же ты, Сашка, преступнику жизнь устроишь? Значит, надо вынуть те деньги из-под бочки. А сколько вынуть? Там же золото лежит, не рублёвое серебро? Сколько стоит золото в рублях? Вот незадача, в простом незнании!
