— Как это — на мёртвую гору? Гора завсегда живая же сущность. Даже твоя древлянская религия о том говорит.
— Внутри той горы живут такие существа, коим название у обских народов, у ханти да манси, — «скиртхи». Они людей ловят и едят.
— Сказки это... — очень неуверенным голосом отозвался Егоров.
Ерофей Сирин поднялся из-за стола:
— Давай, готовься. Припасы, оружие, деньги... через три дня, во вторник выступаем.
— А это...
— А своих возчиков отправляй обратно. Домой, на Вятку, с конями и повозками. Здесь, на Урале свой ход требуется. И свои кони, и свои телеги, свои боевые припасы... особого свойства. Всё своё. Подумал малость и добавил:
— И свои люди.
Лошади встали. Примучились. Обоз Егорова, что шёл на север Уральских гор, состоял из двадцати подвод, их тянули в очередь сорок лошадей. А по глубокому снегу тянуть и лошадям тяжко... Но привычные оказались лошади. Встали сами. Значит, будет только малый передых.
Егоров откинул с себя медвежью полость, вывалился из саней в снег, потоптал ногами. Ноги закололо. Да, дорога на Северный Урал оказалась почти гибельной...
Егоров потрогал лоб спящего О'Вейзи. Лоб ещё был горяч. Ирландец хорошо перенёс рану, полученную в туннеле Ман Пу Пу Нор. Теперь вот вроде выздоравливал.
* * *
Из Екатеринбурга они тогда, месяц назад, вышли по накатанной дороге на Пермь, и до Перми шли весело и ходко. А вот за Пермью Ерофей Сирин к двум последним, хорошо увязанным особым саням, что всегда шли при сменном возчике, велел привязать по три верхушки тотчас срубленных елей. И обоз завернул к горам, завернул на бездорожье. Видать, Ерофей Сирин вёл обоз по известным ему ориентирам. Так прошли три дня и три ночи, заметая елями пройденный путь и разрыхлённый санями снег.
А на четвёртый день Ерофей Сирин да второй бородатый мужик, его помощник, Сёма Гвоздилин, сели верхами на запасных коней и стали подниматься на тёмные предгорья Урала. Там они отыскали лощину, по которой обоз, под самый солнечный полдень, незаметно вошёл в чёрный туннель.
И тут же обоз встал.
— Ружья приготовьте, — сказал Сирин Егорову. — Все ваши пять ружей и пистоли тоже. Но стрелять станете, когда я об этом крикну.
— В кого будем стрелять? — спросил О'Вейзи, притирая кремень к шепталу своего ружья.
— Знал бы — в кого, так бы и сказал, — вполне серьёзно ответил Сирин.
Он о чём-то накоротке поговорил со своими мужиками. Те тихо гремели старыми ружьями, ещё фитильного способа затравки пороха. Вдоль обоза протянулся запах горелого льна, пропитанного конопляным маслом. Это обозники зажгли фитили.
Егоров подтолкнул О'Вейзи, и они вышли вперёд обоза во тьму туннеля. Шагов на пять вышли, когда сзади шёпотом, но очень зло прошелестел окрик Сирина:
— Назад, городские!
Впереди, так почуял Егоров, почуял всем телом, не носом или ухом, всей кожей вдруг почуял, что шагах в десяти от него шевельнулось нечто, большое, огромное, и оно гулко фыркнуло.
Надо бы тотчас выполнить приказ опытного мужика Сирина, сдать назад, да вот этот ирландец О'Вейзи дёрнул плечом и сделал ещё один шаг вперёд. Дурак же, а!
Егоров попытался толкнуть О'Вейзи, чтобы тот упал, но его самого уже повалил на камни Сирин, а впереди, из темноты, прожужжало нечто. Прожужжало и впилось прямо под ключицу ирландцу. Тот икнул горлом и рухнул как столб.
— Стрелять! — теперь во весь голос проорал Сирин.
Во тьму туннеля полетели свинцовые пули. И Егоров выстрелил лёжа из своего ружья. А потом подтянул к себе упавшее ружьё О'Вейзи, опять выстрелил.
Пули, на удивление, попадали не в камень, а как бы в болотную жижу. Чмокали пули.
Там, в глубокой темноте нечто ворочалось, даже сопело, но удалялось. Незнамо, как далеко удалилось то, сопящее, но явно остановилось и совсем притихло.
— Худо дело, — проскрипел Сирин, ни к кому не обращаясь, но точно донося смысл только до Егорова.
Обозные мужики перестали стрелять. Крестились двоеперстно и что-то бормотали голос в голос. Молились, наверное.
Сёма Гвоздилин ширкнул кремнем, подпалил факел. Наклонился над неподвижным телом О'Вейзи.
— Кровь есть? — спросил Сирин.
— Много, — ответил Сёма. Он ухватился за воротник шубейки О'Вейзи и поволок его поближе к саням обоза.
