Это был май 1882 года, когда Рассел Доббс, в рамках своей работы, освободил Индиана Флайер стоимостью в десять тысяч долларов золотых слитков к северу от Камроза, Южная Дакота. Остановив поезд, где он замедлился на кривой, Рассел сел со своим партнером Самилом Хуком. Самиль был маленьким человеком, жилистым и треснувшим. Доббс возвышался над ним, мускулистый и грубый бритый. Между ними они спустили дирижера и четырех членов экипажа, оставив их привязанными в кузове, пока они загрузили восемь мешков с холстом из золотых слитков в небольшой весенний вагон.
Оставив поезд, двое мужчин разошлись. Самиль поехал по вагону, держась в глубоких лесах по узкой тропе, ведущей к каюте, скрытой в подножии сосен в десяти милях к северу от Агара. Рассел не беспокоился, что Самиль дважды перекрестится с ним, Самиль боялся Рассела со страстью, гораздо более сильной, чем жадность. Самиль знал, что Рассел не убьет человека поезда, если он сможет избежать этого, но что он убьет друга, который обманывал его так же небрежно, как стрелять в кролика за завтраком.
Оставив Самиля и вагон, Рассел поехал один в Клиффордсвилл, где он заперся в гостинице Майнера. Владельцы всегда охотно укрывали его. Она поклялась, что была там лучше недели. На следующее утро, рано, один из барменов подошел к двери Мэтти Лу, чтобы рассказать Расселу, что он спрашивает его, джентльмен, незнакомец.
Насколько знал Рассел, никто, кроме Матти Лу, не видел, чтобы он проскользнул через задний вход, и Мэтти Лу никому не сказал. Он закончил одеваться, привязался к ремню и спустился по задней лестнице, чтобы прийти на посетителя сзади.
На полпути мужчина стоял в тени приземления. Городская одежда, причудливый темный костюм, вышитый галстук, мягкие черные перчатки из свиной кожи и блеск металла, когда его рука скользнула в его пальто. Рассел потянулся, дважды выстрелил в упор, достаточно близко, чтобы выдуть сторону сарая.
Человек не упал.
Рассел не видел ни раны, ни крови. Незнакомец поднялся по лестнице, никогда не отрывая глаз от Рассела, его револьвер Кольта .36 фиксировался на Расселе так же неуклонно, как его улыбка. Рассел уволил еще три раунда, снова ударив по квадрату человека в живот. Опять же, он не упал, не рывком, похоже, не ощущал удара.
«Возможно, теперь, Рассел, ты догадался, кто я?»
Рассел видел, как его пули попали в человека и исчезли в никуда. Не видел, чтобы они ударяли что-нибудь позади человека. Он снова выстрелил, зная, что удар должен положить человека вниз, зная, что это не так. Он посмотрел в сторону лобби отеля, ожидая, что люди услышат выстрелы.
«Никто нас не слышит, Рассел». «
Что, черт возьми, ты?»
«Я думаю, ты знаешь, кто я».
Рассел не был религиозным человеком. Если бы он жил, он послал его в ад, пусть будет так. Но он наверняка не ожидал, что ад придет к нему. «Чего ты хочешь?»
«Я хочу твою помощь. В обмен, конечно, я предлагаю вам подарок.
Рассел ждал.
«Я могу дать вам свободу от смерти и травмы, я могу сделать вас непроницаемыми для любой раны, включая те, которые вызваны ножом или пулей».
Рассел слышал, что старые видели вокруг дюжины костров. Но мужчина улыбнулся: «Возможно, вы это слышали, Рассел. На этот раз это не высокая история. Свобода от болезни тоже. От боли. От смерти любым оружием. Свобода жить в здравии, пока ты не старик, старик.
- Старик? Сколько лет? »
« Прошло восемьдесят ».
В те дни пятьдесят человек были уважаемым возрастом. Рассел ждал. Мужчина выпрямил свой галстук, удобно наклонился к стене отеля и выложил его предложение.
«Есть две семьи, братья. Виккерсы и любимые. Плохая кровь между ними. С каждым поездом от берега до побережья стоит сбить его, это противостояние, которое первым в состоянии ограбить его.
- Я знаю все это.
«На прошлой неделе« Любит »ограбить почтовый поезд из Топики. Закон был на их хвосте, и у них было полдюжины смотров, когда они хоронили золото. Представьте себе, что в ту ночь он вернется. Викерс нашел его, выкопал, затем повернул Лем и Клеве Любовь в Пинкертона. Мужчина улыбнулся. «Они сделали это, чтобы сократить конкуренцию. Вы можете себе представить, как это воспламенило вражду.
