– Как часто за эти годы я вспоминал свою суровую, но все же прекрасную родину.
– Да, – с грустью проговорил Фуго. – Я тоже часто вспоминаю, как перед отлетом меня едва не сожрали на моей в общем-то любимой планете.
– А мне, – дрожащим голосом проговорила его тетушка. – Почти каждую ночь снится домик, в котором я родилась.
– Ничего, друзья, – сказал Артур Игоревич. – Когда-нибудь мы обязательно вернемся на родину.
– Вам легко говорить, – совсем другим тоном ответил Фуго. – Вы там не были двадцать лет, а мы с тетушкой совсем недавно оттуда. И назад пока не тянет. Но лет так через двадцать, может, и захочется. А через тридцать – точно потянет. К тому времени, наверное, выведут травоядных ажоров, или они пожрут друг друга из-за того, что все мимикры разлетелись по разным планетам. Кстати, Артур Игоревич, как вас звали раньше?
– Паго. А документы на имя землянина мне помог получить известный ученый Сергей Анатольевич Шестаков[11]. Он же и устроил меня учиться в университет. Но я отвык от своего имени, – вздохнул профессор. – Я так долго притворялся, что давно чувствую себя человеком.
– Честно говоря, – сказал Фуго, – вы великоваты для мимикра.
– Что делать, – пожал плечами Артур Игоревич. – Я всегда был крупным. А здесь растолстел от спокойной жизни. У нас-то на планете ажоры и другие хищники не дают потерять спортивную форму, а на Земле я перестал чего-либо бояться.
Алеша с друзьями начали собираться домой, когда было далеко за полдень. Артур Игоревич накормил их вкусным обедом, а затем показал свой домашний сад и гербарий. Из его рассказа о растениях гости узнали столько нового и интересного, что Фуго решил пойти по стопам своего умного соотечественника и стать ботаником, и хозяин дома согласился ему в этом помочь.
Как и обещал, профессор довез гостей до самого их дома и даже занес сумки с фруктами на веранду. Деревенская улица в это время была пуста, если не считать двух пожилых женщин, которые как раз обсуждали события последних трех дней. Когда Артур Игоревич возвращался к машине, обе старушки обернулись и обмерли.
– Вот еще один лилипут прибыл, – проскрипела длинная и сухая, как щепка, пожилая женщина. – Толстый какой. Не иначе, главарь ихний.
– Не иначе, – перекрестившись, согласилась маленькая круглая старушка.
– У ветеринара-то позавчера собака заговорила человеческим языком. Мария Степановна сама слышала, как Пальма сказала, что из Саратова к нам в Игнатьево едет банда оборотней. И все как один – лилипуты.
– Боже мой! – испугалась ее собеседница. – Это к концу света.
– А еще ветеринар рассказывал, что с дружком его – Минеевым – земля разговаривала.
– Ужас какой! Точно к концу света!
– А ты слышала, Николай-то Бабкин рыбу говорящую поймал? – продолжала скрипеть худая.
– Не иначе как черт воду мутит! Здесь святая вода требуется. Надо бы сына в церковь послать, – вконец расстроилась пожилая женщина.
– Пошли, пошли, милая. Пусть только побольше принесет, ведро или два. Всю деревню окропим, но нечисть эту выкурим.
Работая за забором, пенсионер Клубникин слышал весь разговор и, когда собеседницы ушли, поспешил домой. Там он достал чистый лист бумаги и сел писать анонимное письмо в тучковскую психиатрическую больницу.
«Довожу до Вашего сведения, что жительницы деревни Игнатьево Малякова У. И. и Кукина И. У. вместо того, чтобы беспрестанным трудом повышать у личных коров надои молока и нянчить запущенных сопливых внуков, оглупляют друг друга нездоровыми рассказами о мифических оборотнях, говорящих собаках и рыбах.
Прошу принять меры, так как вышеупомянутые гражданки из-за своего странного поведения могут представлять опасность для окружающих соседей и прочих здоровых лиц.
Истинный сторонник душевного здоровья и правильного образа жизни».
Сергей Никифоров в это время сидел в доме на краю деревни и пытался выудить хоть какую-то информацию у свидетельницы невероятного исчезновения маленького старичка по дороге в лес. Рассказ был слишком скуп, но для журналистского расследования любой факт представлял большой интерес, и корреспондент занес его в блокнот. Далее он собирался встретиться с Николаем Бабкиным и выяснить, имеют ли какое-нибудь отношение к говорящей рыбе лилипуты и мальчик Алеша. Постепенно в голове у дотошного журналиста складывалась общая картина, но для окончательного вывода надо было поговорить с самим мальчиком и его загадочными гостями.
